– Что ты! – гневно зашептал Антон Павлович. – Там же эти… китайцы!
– Правда? А я и не заметила. – Как жаль, что хитрость не удалась.
– Лучше туда. – Дядя потянул меня за руку в противоположную от китайцев сторону. Я разочарованно выдохнула, проводив взглядом дивного Тян-Тяна. Ах... Не может быть обычный человек таким красивым!
Мы подошли к столу, ломящемуся от яств. А какой от них исходил аромат! Креманки наполненные мраморным желе, увенчанным вишенкой. Омары и лобстеры. Устрицы.
– И тут эти китайцы, – недовольно буркнул дядя, указав на роллы и суши.
Розетки с разноцветными кремами. Мясная нарезка. А сколько канапе, пирожных и даже мороженого! Определенно, шеф-повар превзошел себя. Но, самое главное, от всего этого многообразия рот наполнялся слюной, чего почти не бывало при виде моллекуляров в тюбиках пусть и на мельхиоровых подносах.
– Ой, а это что? – поинтересовалась я, разглядывая вафельную ракушку с пенкой фисташкового цвета.
– Профессор, прелестная Мира, может шампанского? – спросил появившийся невесть откуда полковник. Мне показалось или толпа вокруг меня и дядюшки внезапно стала гуще?
– Повода пока нет, – парировал Антон Павлович и отвернулся.
Судя по подмигиваниям, заполнившим пространство точно вспышкам рыжебородого журналиста, у всех прочих повод был. Я невольно вспыхнула.
– Как знать, как знать. Заседания пока не было, но...
– Вот именно не было, – фыркнул дядя и от злости схватил с блюда первую попавшуюся закуску, нечто бежевое в вафельном рожке, и с громким хрустом укусил, глядя на полковника, точно пощечину дал. Полковник снисходительно улыбнулся, взял два бокала на витых ножках и один из них протянул мне:
– Сегодня вы произвели фурор. Самое время это отметить.
Я заалела как сигнальная лампочка и залпом от безысходности и стыда выпила полбокала. Пузырьки шампанского оцарапали горло, я подавила рвущийся наружу кашель.
Меж тем полковник продолжал:
– Такое изобретение, конечно, после ряда испытаний, перевернет наш жалкий мирок. И хотя против правил делать преждевременные выводы, я уверен, что по окончании заседания Совета вы, профессор, получите особые права.
Антон Павлович неопределенно хмыкнул. Я же отвернулась к столу и попыталась что-нибудь выбрать. Это оказалось делом непростым. Мою растерянность заметил подоспевший Ганс... или Данс.
– Не тушуйтесь, прелестница, – сказал он вкрадчиво, – попробуйте вот это.
Он протянул мне маленькую ракушку с нежно-салатовой пенкой, ту самую, к которой я приглядывалась несколькими мгновениями ранее.
– Благодарю. – Я осторожно приняла закуску. – А что это?
– О, это деликатес с планеты Вирийя.
– Какое красивое название.
– Да, но планета ничем не примечательна. Дикая, малонаселенная. Сплошные непроходимые джунгли. Собственно, как и многие другие планеты, что открыли за последние пятьдесят лет. Ну. Смелее, Мира. Это очень вкусно.
Я повела носом и еле удержалась, чтобы не поморщиться. Аромат был, мягко говоря, так себе. Что-то между грязными носками и тухлыми рыбными консервами. И снова моя задержка не ускользнула от внимания.
– Да, запах... специфичен. Но вкус, – он прикрыл глаза и помычал. Затем облизнул губы, пухлые, ярко-розовые, с четким контуром. Я невольно представила, как они прикасаются к моим, сначала нежно, чуть ощутимо, потом все уверенней... Меня бросило в жар. Наверное, виной тому шампанское…
– Это как французский сыр – запах так себе, но вкус... Пикантный, обволакивающий, заставляющий замирать от гастрономического оргазма.
Последние слова Ганса или Данса окончательно меня убедили. Да и вообще разве можно ослушаться такого… нет, не так, такого! мужчину. Завороженная его рассказом, я сунула раковину в рот целиком и замерла, боясь пошевелить челюстями – что, если съедобен только крем?
– Ганс у нас гурман, – улыбнулся полковник. – Слушайте его, Мира. Не пожалеете.
Ганс улыбнулся и чуть склонил голову – мол, к вашим услугам, сударыня – и, не сводя с меня пристального взгляда, ответил дяде:
– Кто же не любит вкусно поесть? Только я – Данс. – Причесанная бровь полковника чуть приподнялась. – Ганс где-то там, пытается отбиться от одной прекрасной, но жутко назойливой девицы. И не может простить мне, что я его опередил.
Я мысленно возликовала и кокетливо захлопала ресничками. Так, возьмем на заметку – назойливых они не любят.
– Ну? – спросил он. – Как вам закуска?
Я уже почти забыла, что до сих пор держу во рту ракушку, и несмело принялась жевать.
Данс широко улыбнулся: