– Мира, можно вас?
– Что? – не поняла я предложения Ганса, почти полностью утонув в глазах его брата.
– Можно пригласить вас на танец, богиня?
– А... на танец… да.
– Пусть леди насладится люмби-кремом, – встрял Данс. – И вообще я собирался пригласить богиню первым.
Я вспыхнула.
– Ты собирался, а я пригласил, – скрестил на широкой груди руки Ганс. Данс зеркально отразил жест брата. В их прекрасных глазах блеснули недобрые огоньки.
Надо же! Из-за меня! А я и не знаю, кого предпочесть. Оба хороши! Одинаково хороши! Градус веселья существенно повысился – определенно, это еще и заслуга вина, но все-таки основной источник опьянения – поведение братьев.
– Зачем вы так? – игриво сказала я, слизав с губы остатки люмби-крема как можно чувственнее. – Я потанцую с вами обоими.
– Вальс! – потребовал Ганс таким тоном, словно обнажил шпагу, продолжая испепелять взглядом брата.
– Хорошо, – легко согласилась я.
Обожаю вальс! А кружиться в танце, когда тебя обнимают такими руками... ох, кажется, мои ноги отрываются от мраморного пола.
– Танго! – парировал Данс.
– Согласна.
Уж насколько вожделенным казался вальс с таким партнером как Ганс. Но танго с Дансом... Похоже, я действительно взлетаю.
– А пока еще бокальчик вина? – предложил Данс.
– И люмби-крем? – дополнил Ганс.
– С удовольствием!
Оркестр грянул кадриль. Кто-то нежно коснулся моего плеча. Я обернулась, мельком заметив, как искривились от злости лица братьев. Как подалась вперед Ангелла Федоровна.
– Простите мою дерзость, Мира мэй нюй. Ни согласитесь ли вы станцевать со мной?
– Китаец, танцующий кадриль – сильно, – усмехнулся Ганс и как бы невзначай вышел вперед, заслонив меня.
– И не к месту, – вышел вперед Данс. – Идите, поищите себе другую партнершу.
– Китаянку, к примеру, – дополнил Ганс.
Тян-Тян враждебно сузил глаза и сказал:
– Я уже подыскал себе партнершу, и спросил ее позволения. Другие девицы меня не интересуют. Даже одинаковые с лица.
Я поспешно вернула на стол ракушку и вино, а затем, обогнув заступников, шумно раздувающих ноздри, вышла вперед:
– Тян-тян Линь, я с удовольствием станцую с вами кадриль.
Он коротко кивнул, улыбнулся и обвил рукой мою талию.
– И да, я просто Тян. Отец, бывает, заикается.
Я усмехнулась и, оставив позади недовольное бормотание братьев и жужжание Ангеллы Федоровны, перешла во власть прекрасного китайца. Надо признать, соглашаясь на его предложение, я и не думала, что он так хорошо танцует. Впрочем, я вообще ни о чем не думала. Кроме как о его удивительных миндалевидных глаз цвета слепой ночи, о бровях вразлет, придающих его нежному лицу суровость и выразительность, о пухлых губах... Внезапно я споткнулась, запутавшись не то в подоле, не то в мыслях, и едва не упала. Но Тян как истинный джентльмен удержал и, обхватив меня посильнее, с легкостью восстановил общий ритм. Наша пара прыгала и кружилась – настоящий аттракцион! Карусель, с которой я не раз ловила неодобрительные и ревнивые взгляды братьев, то и дело выхватывала недовольное лицо Ангеллы Федоровны и довольное – мастера Линь.
– Там, на сцене вы были прекрасны. – Его улыбка обнажила белые ряды жемчужин-зубов.
Уже погасшая сигнальная лампочка снова вспыхнула. Но я быстро справилась с приступом стыда. В конце концов, от меня никто не отвернулся, даже наоборот. Вот и Тян-Тян, вернее просто Тян, проявил усердие – и теперь обнимает меня так, что в груди все замирает.
– Благодарю. А откуда вы так хорошо знаете русский?
– А я и сам на половину русский. – Мы сменили руки и запрыгали в другую сторону. Он снова улыбнулся – и на его левой щеке появилась ямочка. Прелесть какая! – Моя мама русская. Ее фамилия Мойшевна. Может, слышали?
– Да, конечно. Кто же не слышал о Розе Мойшевне – выдающемся космоботанике?
– А мой отец – китаец. Так что китайским я тоже владею. Билингв.
– А чем вы занимаетесь?
– По образованию и воле близких – я физик, но в душе – поэт.
– Правда? Как здорово. Я бы хотела послушать ваши стихи.
– Что ж...
Топ-топ – лошадка моя.
Вижу себя на картине –
В просторе летних лугов.
– Э-эм… просто чудесно… Это какку, да?
– Хокку, – невозмутимо поправил он, будто не заметив, как я покраснела до кончиков волос.
– Да-да, я хотела сказать – хокку. А еще?
– Как тяжел первый снег!
Опустились и грустно поникли
Листья нарциссов…