– Остановитесь, – прохрипела я.
Ганс снова попытался накрыть мои губы поцелуем. Я отклонилась и произнесла тверже:
– Нет. Хватит.
Близнецы замерли. Ганс оставил в покое так и не поддавшуюся ткань. Какое же все-таки это удивительное платье! И достойный заменитель дуэньи Ангеллы Федоровны.
– Но ведь вы сами желали, богиня, – нахмурился Данс.
Показалось, или на дне его глаз промелькнула злость?
– Возможно. Но мне более чем достаточно одного...
– Скажи кого, – предложил Ганс, – второй уйдет.
Тяжело дышащие от возбуждения братья переглянулись.
Интересно, как много у них было женщин на двоих? Бытует мнение, что близнецы часто пользуются своей одинаковостью.
– Нет. Чтобы определиться, мне понадобится время. Нужно узнать вас поближе.
Данс недовольно фыркнул. Ганс посмотрел на него почти осуждающе – и его акции снова подросли.
– Шампанского? – предложил он.
– Я бы хотела вернуться в зал. Вдруг, заседание уже закончилось.
– Как пожелает богиня, – кивнул Ганс и, расправив одежду, подал мне руку, помогая встать со скамейки.
– Неужели вы вот так просто испортите чудесный вечер? – Данс схватил меня за плечо. Больно, между прочим!
– Ай! Если кто-то его и портит, то определенно не я, – хотела было потребовать, чтобы он меня выпустил, но на выручку пришел Ганс – дал брату звонкий подзатыльник:
– Ты спятил?
Пятерня разжалась. На лице Данса заиграли желваки – похоже, он едва себя сдерживал. Мне стало ужасно неприятно.
– Он сделал вам больно? – участливо поинтересовался Ганс.
– Все нормально, – сухо ответила я, потирая ноющую кожу.
– Ты идиот. Извинись немедленно!
– Извините, – произнес Данс таким тоном, что почудилось, будто он дал мне пощечину. А затем с силой подковырнул камень носком туфель и со злостью пнул. Надо же, как быстро его галантность сошла на «нет». Я мысленно порадовалась, что сумела-таки пробудить в себе здравый смысл или точнее протрезветь. Ах, дядя, а ведь по сути это вы виноваты, что я так падка на мужское внимание – изголодалась.
Обида застряла в горле комом – я не смогла проронить ни звука.
– Ты совершенно не умеешь извиняться, – почти прорычал Ганс. Если еще какой-то час назад мне льстило, что близнецы готовы подраться из-за меня, то сейчас, я хотела поскорее вернуться в зал и затереть последние воспоминания. – Прости его, Мира. Он бывает полнейшим придурком. Однако в этом он не виноват. У него болезнь…
– Ганс, я хочу вернуться, – оборвала я и решительно направилась в сторону зала. Ну мне казалось, что зал в той стороне.
Он тут же догнал меня и упал на колено, смиренно склонив голову.
– Перестаньте…
– Перестань, – поправил он.
– Встаньте…
– Встань, – снова поправил он.
– Ганс, не смешно.
– А я и не смеюсь, – поднял он голову и посмотрел мне в глаза. Его раскаяние казалось искренним, но не могло избавить от неприятного послевкусия, вызванного поведением Данса. И все же я была готова их простить, но в этот момент Данс снова с чувством пнул камень. Я молча обошла Ганса и направилась вперед.
– Идиот, – процедил сквозь зубы он и догнал меня. – Позволь, хотя бы проводить.
– Спасибо, я справлюсь.
– Одна, в темноте…
– Я не одна. Анг-елла-а Федоровна-а!
Мы втроем замерли. Но вместо скрипа колеса робота, послышался стрекот.
– Что это? – проронила я вопрос.
– Саранча? – предположил насторожившийся Ганс.
– Тут мухи не найти, какая саранча! – отмахнулся Данс.
– Ангелла! – Я пыталась различить поскрипывание колеса робота, но слышала лишь нарастающий стрекот. Напряженный Ганс вглядывался в ночную мглу, пытаясь определить источник звука. И тот показался. Это были тени. Много. Они приближались. Я сама не заметила, как в момент ока оказалась у Ганса за спиной. Он обернулся, улыбнулся, но не ехидно, а нежно.
А в следующее мгновение к нам на поляну высыпала целая толпа людей. Все в черном.
– Киборги, – озвучил Ганс мою догадку.
– Роботы! – с необъяснимой радостью поправил Данс.
– Что им нужно? – спросила я из-за спины Ганса, насчитав десятерых.
– Не знаю. Но их намерения вряд ли добрые. Они ведь нападают только по приказу.
– Может, они это… блюстители нравственности? Пришли нас всего лишь оштрафовать? – робко предположила я.