– Эй-эй-эй! – возмутился тощий со страхом в глазах. – Убери своего робота!
– Дрянной мальчишка! – голос Ангеллы Федоровны снова оброс вкрадчивыми нотками. Она сжала чуть сильнее.
– Ай-ай-ай! Взвизгнул тот! Немедленно отпусти меня, тупая жестянка!
– Куда же я тебя отпущу, майн херц? Наш фантастиш либэ только начинается, – робот улыбнулась, отчего ее лицо исказилось сильнее, и подтянула тинэйджера ближе.
– Вызовите полицию! Спасите! Помогите! – истошно завопил тот, боясь пошевелиться – видимо, слишком крепко Грязная Анга держала его за бугорок.
– Рыжая, тебя посадят! – тряским голосом предупредил небритый, пятясь и обеими рукам и прикрывая свое достоинство. Даже третий тинэйджер отступил от робота и его сексуальной жертвы на пару шагов.
– За что это? – изображая непонимание, спросила я.
– За хулиганство! – пропищала жертва сексуального домогательства, тщетно уворачиваясь от страстных поцелуев.
– Вообще-то вы первые начали, – напомнила я, оценивая, с какой бы стороны подступиться к разбушевавшемуся роботу.
– Первые не первые – отвечать все равно тебе! – не то простонала, не то проныла жертва Грязной Анги.
– Не бойся, майн либен, все сначала боятся, а потом просят еще, – улыбнулась робот и склонилась к малиновой ширинке.
– А-а-а!
– Не «а-а-а» – «о-о-о»! – поправила Грязная Анга.
– Я вызову полицию! – дал петуха небритый тинэйджер.
– Они все равно не успеют вас спасти… – вздохнула я. – Но если вы подтвердите, что станете уважительно относиться к дамам, я остановлю ее.
Тинэйджеры дружно закивали.
– Клянусь! Только убери… уберите ее… этого… деб… милого робота от меня, – взмолилась жертва в малиновых рейтузах. Я усмехнулась – похоже, кроме Антона Павловича никто не считал Ангеллу Федоровну сексуальной.
Послышался треск ткани.
– Не-ет!
– Ангелла Федоровна, – позвала я. Та нехотя обернулась. – Оставьте его!
– Сначала фантастиш! – робот отвернулась.
– Как хозяйка я приказываю – сначала фантастиш для меня! – я поморщилась.
Тинэйджеры вдруг дали деру, оставив своего друга на растерзание извращенке и механической… извращенке. Жертва воспряла духом, когда Ангелла, наконец, оставила ее в покое. И даже неожиданно предъявила претензию:
– Ващета, вы мне рейтики должны.
– Что?
– Штаны!
– Ничего себе, – обалдело выдохнула я, не сводя напряженного взгляда с Грязной Анги и прицеливаясь – надо бы успеть хлопнуть ее по лбу до того, как она, к примеру, перехватит мои запястья.
– Да-да. – Он зачесал пятерней растрепавшиеся волосы, стягивая на бугорке рейтузы. – Но я могу и сам купить. Только бабки гони!
– А, знаешь, Ангелла Федоровна, пожалуй, я вполне могу подождать. Я уступаю свою очередь… ему!
Тинэйджер отпрянул так резко, словно пощечину получил. Его глаза округлились от испуга. Робот снова развернулась и вкрадчиво произнесла:
– Майн либен, тогда продолжим!
– Нет-нет, – отчаянно замотал головой тот. – Я пошутил, это просто глупая шутка.
– Точно? – переспросила я.
– Да-да! Поверьте! – Сложил он домиком светлые бровки.
– Ладно, Ангелла Федоровна, сначала все-таки я.
Когда тинэйджер зайцем ускакал от нас шагов на десять, а руки робота легли на мою грудь, я все-таки хлопнула по силиконовому лбу. Но облегчение пришло слишком рано – Грязная Анга не спешила убирать руки, более того, сжала меня чуть сильнее.
– Ах, ты ж моя…
Я, не искушая судьбу, еще раз ударила ее, с куда большим чувством.
– Грязная Анга всегда знала, что ты любишь жесткую любовь!
Я сглотнула, посмотрела вслед улепетывающему тинэйджеру. Похоже, я поспешила. В какой-то миг, он упал, запутавшись в сползших рейтузах.
– Все-таки начни с него!
– Но такая нерешительная, – шире улыбнулась робот, будто не расслышав последнего приказа, и зафиксировала мои запястья одной рукой, а второй уже скользила по моей попе.
– Не надо, – предупредила я.
– Надо, майн херц. Надо.
Я огляделась – вокруг не было ни души. Только поскрипывали проржавелые балки и заброшенные высотки будто бы с интересом поглядывали на нас темными провалами окон. Итак, помощи ждать неоткуда.
– Все эти твои романчики. Не думай, что Грязная Анга ничего не видит… Ты хочешь любви!