– Не передергивайте, вы прекрасно все поняли, – фыркнула я. – И вообще, давайте продолжим игру.
– Давай, – улыбнулся он шире, – как раз твоя очередь.
– Я никогда… не видела своей матери в сознательном возрасте.
Он не глотнул. Я спросила:
– Что случилось? Расскажете?
– Ее убили, – сказал, как отрезал. Свинцово-серые глаза будто остекленели. – Я никогда упрямо не называл другого на «вы», просто чтобы держать дистанцию. Он словно ждал, что уж теперь-то я сокращу дистанцию.
– Я никогда, ни одной живой душе не рассказывала анекдотов.
– Серьезно? – моментом переключился он.
– Серьезно. Не умею. Однажды попыталась рассмешить своего робота. Не вышло.
– Может, у нее с чувством юмора плохо?
– Да нет, дело во мне, – грустно улыбнулась я, припоминая, как Ангелла упражнялась в остроумии на Гансе, вернее Франсе. – Ты не пьешь?
– Пью-пью, – он залпом осушил бутылку и под мой разочарованный стон вытащил флягу из рюкзака. – Я не просто рассказывал анекдоты, я в этом мастер!
– Расскажешь? – в предвкушении я устроилась поудобнее, случайно задев плечом гуманоида и отчего-то вспыхнула. Как хорошо, что костер смазывает цвета.
– Не вопрос, – он откашлялся. – И так, на всякий случай, все они не моего авторства. Авакус – птица гордая, пока не пнешь, не полетит.
– Эм… Это уже был анекдот?
– Ладно, – так и не отыскав на мне и намека на смех, продолжил, – тогда этот. Приходит олуш к целителю и жалуется: «У меня руки до пола». Целитель отвечает: «Если они до другого пола, ничего страшного».
Я потянулась к фляге. Он шутливо хлопнул по руке:
– Не время. Итак, тебе снова не смешно.
– Не очень.
– Что ж, будем считать, это из-за того, что ты не местная, – миролюбиво предложил он. Я кивнула. Тем более костер и выпитое уже сделали свое дело – было тепло, уютно и спокойно. Даже гуманоид мне почти нравился. Вернее, он уже не казался столь противным. Я села еще удобней.
– Мне никогда еще не было так хорошо на Вирийе, – сказал он.
Я не выпила и повернулась к нему. Он ко мне. На какое-то время наши взгляды словно слиплись.
– Спасибо, – запоздало поблагодарила я.
– За что?
– За то, что спас мне жизнь. Трижды. Не знаю даже, как тебя благодарить.
– Знаешь, – он развернулся ко мне, скрестив ноги, и посмотрел так, что мое сердце забилось, словно бабочка в сачке. Дыхание участилось. – Сейчас самое время. Отблагодаришь?
– Да, – вытолкнула хриплое. – Только не представляю как. Я ведь ни разу…
Он улыбнулся, но как-то мрачно.
– Я покажу, – его пальцы коснулись моей щеки, медленно прочертили дорожку по шее, остановились у первого смыкающего магнита. – Можно?
– Да, – выдохнула я, и собственное дыхание почудилось невероятно горячим, способным подпалить наше надежное укрытие.
Магнит нехотя разошелся. Гуманоид облизнул губы. И от этого явного желания на его лице, меня бросило в жар. Комбинезон вдруг показался слишком тесным.
Пальцы развели лацканы в стороны. Он склонился к моей ключице. Запахло чем-то пряным, травяным. Это был запах его волос. Закружилась голова.
– Можно?
Он выпрямился и посмотрел мне в глаза, пристально. Снова улыбнулся. Вымученно, почти болезненно. Его пальцы замерли у второго магнита.
– Да, – согласилась я раньше, чем он спросил.
Он коснулся моей ключицы языком, таким же горячим как мое дыхание. Я резко выдохнула. И снова этот пристальный высоковольтный взгляд, от которого подкашиваются ноги. Как хорошо, что я сижу.
– Можно?
– Да-а, – контролировать свое дыхание я уже была неспособна.
Вторая застежка разошлась, приоткрыв ложбинку. Указательный палец коснулся самого верха моей груди, отчего кожа покрылась пупырышками.
– Позволишь?
Я смогла лишь кивнуть. Он снова склонился, уткнувшись лицом в комбез, и принялся ласкать ложбинку губами и языком. Мои соски стали торчком, еще сильнее выделившись под нано-тканью. Ноги мелко задрожали.
– А-ах.
Я искала его поцелуя, но гуманоид будто намеренно избегал моих губ. И снова выпрямился. Пальцами пробежался по шее, ключицам, верху груди и остановились на третьей застежке.
– Можно?
– Да, – почти требуя, проговорила я.
Очередная застежка разошлась – моя грудь открылась взору гуманоида. Он закусил губу, внимательно разглядывая, затем приспустил мой комбинезон, освободив плечи, и принялся покрывать их поцелуями, легкими, едва ощутимыми. Я и не предполагала, что такие, почти невинные ласки способны так распалить. Отчаянно хотелось продолжения, хотя оно немного пугало. Впрочем, гуманоид явно хорошо знал, как обращаться с земной женщиной. И я ему не мешала. Когда он принялся ласкать мою грудь, я была почти на грани оргазма. Внизу живота все болезненно ныло.