– Какой авакус?! Это пинча! Самое мерзкое создание Вирийи!
– Это? Самое мерзкое? – Невольно припомнила тавруса, кусачих букашек, разноцветных лягушек и полчище хищных растений Вирийи. Поверить в слова гуманоида оказалось делом непростым. Впрочем, касаться крохи я по-прежнему опасалась. – Не понимаю, чем оно тогда опасно?
– Оно мерзкое. Оно… оно покрыто шерстью. Фу! – его прилично тряхнуло.
– Погоди, ты не боишься авакуса, не боишься хищных растений, которыми испещрены здешние джунгли, но боишься этого милого пушистика?
Мака снова передернуло, на мой вопрос он не ответил, продолжая с упрямством осла карабкаться выше. Впрочем, молчание оказалось достаточно информативным. Я присела. Пинча тоненько запищал и поскреб беленькими лапками мой ботинок.
– Какой милашечка, – я осторожно протянула руку зверьку, перчатку не сняла. Тот обнюхал, чихнул, а затем лизнул крошечным язычком. Я осторожно взяла его на руки. Пинча довольно заурчал. – Какие у тебя чудесные глазки.
– Это чудесные глазки мерзкой твари! Брось его, брось, пока не поздно! А лучше сверни ему шею!
– Да ты с ума сошел! Этот малыш совершенно безобиден, – я убедилась в собственных словах тут же, как только малыш громко захрустел одним из предложенных ему сухофруктов.
– Брось, говорю! Иначе сначала ты покроешься мелкой сыпью, затем пятнами. Потом пятна взбухнут, распухнут уши, губы, веки. Потом у тебя перехватит дыхание – и все, ты труп!
– Мак, ну, что за глупости? Этот малыш совершенно безобиден. Зоология никогда не была моим коньком, но тут я уверена на 100%. Погоди, – до меня, наконец, дошло, – у тебя аллергия на шерсть? Что ж ты сразу не сказал?
Я сунула в белые лапки еще пару фруктов и поднесла пинчу ко входу, опустила.
– Беги малыш.
Тот оглянулся, хрюкнул и важно потрусил прочь из негостеприимной норы. Я вдохнула поглубже свежего воздуха. Прислушалась. Дождь закончился.
– Фух, – послышалось позади.
Обернулась с улыбкой. Мак упреждающе выставил указательный палец:
– Смеяться здесь не над чем. У каждого свои недостатки. У кого-то аллергия…
– А у кого-то аллергия и дорафобия. Так?
– Так, – сознался он и выдохнул.
– Буря закончилась, дождь тоже. Пора идти.
– Нет.
– Ты же обещал.
– Сейчас штурмовать джунгли слишком опасно. Поспим пару часов, тогда и отправимся. Как раз рассветет. Только ты теперь ложись вон там, – он указал на противоположный край от того места, где мы совсем недавно играли и занимались вирийским сексом.
– А как же плечо, бедро и прочие твои мужские приспособления, на которые я могу опереться?
– Только после хорошей ванны и стирки. Если ты хочешь, чтобы я все-таки доставил тебя к месту назначения, то нам лучше сейчас не контактировать – ты держала на руках эту гадость. И ее шерсть, – Мак снова вздрогнул, – осталась у тебя на одежде.
– Ладно, – махнула я рукой. Так даже лучше. Выходит, на какое-то время я освободилась от повинности – заниматься сексом, тем более вирийским.
Я легла поудобнее и сомкнула веки. Усталость, переживания навалились камнем. И в следующее мгновение я уже забылась глубоким сном. Проснулась от того, что кто-то тряс меня за плечо. Приоткрыла глаза.
– Пора, – шепнул Мак, тыкая в меня здоровенной палкой.
– А повежливей не получается? – сонно возмутилась я.
– До ванны и стирки никак.
Я перевернулась на спину, потянулась кошкой. Мак, беспардонно рассматривая мою грудь и бедра, шумно втянул слюну.
– То есть, если на меня набросится какой-нибудь монстр, помощи от тебя можно не ждать? – Встала и еще раз потянулась, сладко, грациозно и назло. Очередная слюна была втянута.
Он похлопал дубиной по ладони:
– Думаю, она мне поможет.
Я снова представила себя запутавшейся в лианах. Пожалуй, дубина там была нужна как рыбе зонтик.
– Добить меня, чтоб не мучилась?
– Ты утрируешь. Хотя зерно истины в твоих словах присутствует.
– Что? – уперла руки в бока.
– Это я к тому, что чем быстрее ты помоешься, тем лучше для тебя.
– Знаешь, – заметила я, – одному аборигену тоже не помешало бы помыться. Запах, знаешь ли.
– Вот как? – огладил он подбородок, – не заметил, чтобы тебя смутил мой запах во время секса.
– Пошли уже! – фыркнула я и, подобрав сумку, потопала к выходу.
– Конопуха! – окликнул он.
– Не называй меня так, – прошипела я, оборачиваясь.
– Чего ты злишься? Не выспалась? – невинно поинтересовался Мак, после чего захотелось воспользоваться его же дубиной. – Давай-ка я все-таки пойду первым. Мало ли кто нас может ожидать снаружи.