– Все, – побежденно выдохнула я.
– Вот и отлично. Вовремя и во всем удовлетворенная женщина – залог семейного счастья.
Эта откровенно льстивая фраза пришлась мне по душе, особенно ее окончание. Неужели, Мак расценивает нашу связь не просто как мимолетный, пусть и очень хороший секс? Или он хороший только для меня? Уж у него-то явно бывал секс и покруче…
– Ищите, – донесся приглушенный голос Франса снизу.
Подниматься становилось труднее, а затем и вовсе невозможно – верхняя часть ствола оказалась совершенно голой, будто кто-то его намеренно ошкурил.
– Что дальше? – со страхом спросила я. А в следующий миг прямо над нами прозвучал пронзительный птичий крик.
– Мира в сторону! – вскрикнул Мак. На крону и наши головы наползла тень.
– Они тут! – закричал Франс.
А дальше все смешалось в жуткой кутерьме. Десяток лазеров спиливали ветви, те с диким скрежетом неслись вниз. Мак потащил меня куда-то в сторону. Тень разрослась, птичий крик стал громче, заглушив даже усилившиеся вопли гонителей. Я задрала голову, чтобы понять, отчего так побелел бесстрашный вирийец, но спину пронзила острая боль и вышибла меня из реальности.
Глава 16
В себя меня привела жуткая вонь разложения и все та же боль – началась в затылке и разошлась по телу круговыми волнами. Я застонала. Дернула головой – боль вернулась снова, пронеслась по нервам как сигнал по паутине. Какое-то время я не двигалась, боясь спровоцировать новый приступ. Одновременно пыталась сообразить, где нахожусь или хотя бы в каком положении. Все что пришло на ум – нас поймали. Это осознание напугало сильнее, чем встреча с новой телесной пыткой, поэтому я открыла глаза и, мирясь с очередным приступом, настойчиво фокусировала взгляд. Спустя пару невыносимо долгих и болезненных моментов получилось.
В метре от меня лежала поеденная коррозией консервная банка, рядом с ней одноглазая безрукая кукла с разорванным ртом, десяток разноцветных камней, разбитые бутылки, оплавленные пластиковые коробки и груды другого разномастного мусора. А еще рюкзак Мака с красно-бурыми потеками. Меня бросило в пот. Я подставила под грудь руки и приподнялась, и снова на мгновение ослепла от боли. Переждала. Села. Потрогала спину и ужаснулась обилию крови, оставшейся на ладони. Прислушалась. Только трепетание линялых тряпок на ветру. Осторожно, превозмогая мучительную пульсацию, подползла к рюкзаку и нащупала в нем флягу. Сделала жадный глоток. Животворящая субстанция устремилась в горло, разбежалась по кровеносным сосудам. Не ясно из чего это сделано, но помогло отлично. Боль утихла почти сразу, зато стал ярче ощущаться тошнотворный смрад.
Я снова огляделась, на этот раз повнимательнее. Нас действительно поймали, но это явно был не Франс и не полковник. Странное место. Под ногами что-то типа пола из лозы, усыпанного горками разнородного хлама. А вокруг, насколько видит глаз – лазурно-голубое небо. И ощущение, что до земли несколько десятков метров.
– Мак, – негромко позвала я.
Тишина.
– Мак, ты здесь?
Я встала, покачнулась, но удержала равновесие. Что же это за место такое? Вздрогнула, сделала шаг назад – один из холмов зашевелился, а следом выбралось нечто. Человек. Вроде даже женщина с неестественно вытянутым вперед черепом, на котором нос смотрелся как клюв. Она ловко выпрыгнула, присела и принялась ковыряться в мусоре, стучать, скрежетать.
– Привет, – несмело подала я голос.
Женщина замерла.
– Я Мира. А кто ты? – спросила, стараясь не выказывать страха.
– Аля. Аля. Я Аля, – быстро и отрывисто проговорила она.
Стук возобновился. Снова заскрежетало.
– Ты здесь живешь? – я осторожно приблизилась и почувствовала, как холодеют руки. Аля точила огромный топор. Пожалуй, таким можно с легкостью зарубить тавруса.
– Это дом Али. Але надо есть. Але надо кормить птенчиков.
Я сглотнула. Смутное подозрение закралось в душу. Я снова обвела окружающее взглядом. Жилище больше походило на гнездо, в которое бестолковая сорока натянула все, что только можно – металлические обломки корабля, обрывки штор, пустые бутылки и кости. Множество костей! Белых, желтых, с остатками суставов и гниющим мясом. Вот откуда эта тошнотворная вонь, разбиваемая редкими порывами ветра. Насколько простиралось гнездо, было непонятно из-за обилия мусора и каких-то шестов, увенчанных черепами животных и людей