– Что это?
– Корабль, – ответил Мак и уверенно спрыгнул в лозовый короб с длинной трубой из гофрированного металлопластика в центре, увенчанной размашистыми лопастями. Странное, будто наспех собранное строение угрожающе покачнулось. Я невольно сделала полшага назад.
– И как оно работает? Вернее, оно вообще работает?
– Еще как, – сказал Мак, ковыряя и скребя трубу. Оказалось, он пытается вскрыть маленькую дверцу. – Ты мой рюкзак не видела?
– Видела, он там, – я указала в сторону.
– Принеси, а?
– Я?
– Пожалуйста, – не отрывая взгляда от дверцы, попросил Мак.
– Но… – я оглянулась, поежилась. Теперь, когда слепая ярость схлынула, мне стало особенно жутко. – А что если там ее птенцы?
Мак насторожился.
– Ладно, я сам.
Я посмотрела на его раненую ногу и сказала:
– Не нужно, я принесу. Ты занимайся делом. Чем скорее мы отсюда выберемся, тем…
– Я быстрее смогу вернуть тебе долг, – усмехнулся он, продолжив ковыряться в трубе.
– И это тоже, – согласилась я. Опустила видео-дневник на пол гнезда и медленно побрела к месту своего пленения. Страхи мои оказались напрасны, птенцы так и не обнаружились. Почти. В заботливо скрученном ворохе тряпья я нашла два огромных кремовых яйца в зеленые пятна. И поспешила прочь.
– Мак, там яйца.
– Ну так чего не забрала? Отличный бы обед вышел, – усмехнулся Мак, ковыряясь в рюкзаке. И видимо заметив боковым зрением, как я побледнела от подкатившей тошноты, осекся.
Спустя пару минут шар с вечным топливом был установлен. Я спрыгнула в странный корабль, Мак наоборот забрался в гнездо.
– Ты куда? – в заданном вопросе отчетливо прорезались истеричные нотки.
Он присел, легонько потрепал меня за подбородок.
– Ты удивительная женщина. Боишься, когда опасность уже миновала, а в критической ситуации бесстрашнее любого мужика.
– Это все от страха, – нервно пояснила я.
– Я так и понял, – усмехнулся он. – Оставайся тут, я только заберу свой тесак.
– Ладно, – расслабилась и тут же вцепилась в его руку. – Только, умоляю, побыстрее.
– Не волнуйся, самое страшное позади, – он чмокнул меня в щеку и скрылся за лозовым бортом.
Спустя мгновение послышался хруст и приглушенная ругня.
– Что случилось? – спросила я. Сердце снова забилось быстрее.
– Все в порядке, – успокоил Мак. А через минуту явился весь в какой-то слизи.
– Это… ты разбил яйца! – догадалась я.
– Я должен быть уверен, что на моей планете больше не появится таких монстров, – серьезно сказал он и спрыгнул в короб.
Я невольно попятилась – слизь стекла даже по его волосам. Мак крутанул какой-то рычаг – лопасти бесшумно завращались, корабль мелко задрожал. Отвязал веревку, скинул. И мы тронулись в путь.
Пять минут ровного и тихого полета окончательно убедили, что короб донесет нас куда следует. Я набрала полные легкие свежего, не изъеденного смрадом тлена воздуха – словно саму жизнь вдохнула. Напряжение окончательно спало.
– Откуда же она взялась эта Птица?
– Лет десять назад сюда прибывали таасы и оставили после себя такой подарочек. Это их выкормыш, мутант. Они любят скрещивать разные виды.
Меня передернуло. О таасах на Земле знали немного. Но их страсть к генетике и межвидовым скрещиваниям была хорошо известна.
– Хорошо то, что хорошо кончается, – улыбнулся Мак и попытался привлечь меня к себе в объятия. Я отпрянула.
– Даже не думай, пока не помоешься или меня стошнит.
– Какая же ты нежная.
Я пропустила его поддевку мимо ушей.
– Интересно, как же Птица управляла кораблем?
– Крутила вот эту штуку, – Мак указал на рычаг.
– Не понимаю, зачем он вообще ей был нужен, она ведь и так летала.
– Чтобы переносить еду детям.
– Все, – остановила я ладонью дальнейшие разъяснения. – Лучше, скажи, куда мы летим.