– Что это?
– Попробуй. Очень питательно.
Я погладила зернистую поверхность, осторожно понюхала. Как-то раз он уже рекомендовал мне питательный взрывчатый головик… Впрочем, глядя на то, с каким аппетитом Мак грызет местное яство, я отогнала неприятные воспоминания и все-таки надкусила.
– М-м-м, неплохо. Что-то между кешью и фундуком.
Мак не ответил, занятый своим орехом. Я залюбовалась его сосредоточенностью едой. Было в этом что-то такое первобытное, брутальное.
– Возьми и мой, – предложила я, сглотнув, но вовсе не от разыгравшегося аппетита.
– Не понравился?
– Понравился, просто ты оказался прав, он очень питательный.
– А я что говорил.
– Ага, – хрипнула я и отдала свою половину ореха. Невольно облизнулась с полувирийцем в унисон. Похоже, Мак желал орех почти так же, как я его самого. Выдохнула, приводя себя в чувство. – Куда теперь?
– Домой, – сказал он и отбросил скорлупу в сторону.
Я провела рукой по волосам, лицу. Сбившиеся пряди, местами присохшая грязь, корки крови.
– А можно сначала привести себя в порядок? Хочется предстать перед твоими родственниками в нормальном виде. – И осторожно спросила: – у тебя ведь есть родственники?
– В нашем племени все родственники, – усмехнулся он.
– А близкие? – продолжила я неудобные расспросы, припомнив нерассказанную историю его семьи.
– Бабушка, – Мак слегка напрягся.
– Тем более. Так есть такой ручей, водопад или река, где можно обмыться без всяких там зоомидий и им подобных?
– Есть.
Мак забрал немного влево. Спустя минут десять идти стало заметно тяжелее, словно мы поднимались в гору.
– Расскажи о своем племени, – попросила я.
– Нет.
– Почему?
– Лучше один раз увидеть, чем...
– Сто раз услышать. Понятно.
Мак не повернулся, когда говорил, но в его словах проскользнули лукавые нотки. Меня явно ждало что-то незабываемое. Вот только в каком плане? У нас о вирийцах известно не так уж и много. Если переносить на эволюционную лестницу землянина, то они находятся приблизительно в каменном веке, поэтому никого особо не интересуют. Другое дело, к примеру, нибирианцы или андромедонцы, сотрудничество с которыми вытащило человечество из выгребной экологической ямы.
– Пришли, – оповестил Мак, когда мое дыхание стало сбиваться, а сам он хромал уже слишком сильно.
Я обогнула приземистое толстенное дерево и оказалась у остроконечной скалы, покрытой пятнами мха и мелкими сиреневыми цветами.
– Там озеро, – указал он на пещеру.
– Но, Мак, почти стемнело.
– Вот именно, – он с необъяснимой радостью потер руки.
– У тебя есть фонарик, – с сомнением предположила я.
– Я его потерял, – заявил Мак. – Но если заблудишься, не бойся, все галереи ведут к озеру.
– Значит, нам предстоит мытье вслепую?
– Не совсем, – продолжил интриговать он.
– Постой, ты видишь в темноте?
– По сравнению с тобой раза в два лучше, но все-таки недостаточно, чтобы это считалось умением видеть в темноте.
– Тогда, как же мы…
– Не беспокойся, я доведу тебя. – Он распростер руки и поманил к себе.
– Нет, – помотала я головой и отступила. Сумерки скрыли пятна слизи, но я знала, что они там. Отвратительные, хоть и подсохшие. – Мак, перестань, ты ранен.
– Рана давно не кровоточит, нога почти не болит.
– Не надо, ты весь в этой гадости.
Он резко шагнул ко мне со словами:
– Теперь и ты тоже.
Но в последний миг я чудом увернулась и со смехом юркнула в пещеру. Остановилась удивленная. Здесь царил полумрак, рассеиваемый слабым сиреневатым светом, а вовсе не слепая мгла, как я ожидала.