– Было бы странно одевать женщине на ногу чужой подарок.
– А что это? – На ощупь растение оказалось удивительно твердым.
– Ночноцвет. Светится в темноте.
– Спасибо, чудесный браслет!
– Его можно и как ожерелье носить. Длины хватит. А листики крепко цепляются друг за друга, так что потерять не бойся.
Я бросилась Маку на шею и горячо поцеловала в губы. Он ответил, но довольно сухо. Медленно, но уверенно отвел мои руки от себя. И, видимо, осекшись о мое выражение лица, тут же пояснил:
– Ничего такого, я хочу тебя и даже очень.
– Ну да, конечно, – обиделась я.
– Неужели не чувствуешь? – снова приподнял он брови.
Я опустила голову. Возбужденный фантастиш был лучшим подтверждением сказанного.
– Пожалуй, верю.
– Мы совсем близко к деревне. Давай продолжим там. Если ты, конечно, позволишь навязать тебе еще парочку оргазмов. – Его бровь выжидающе изогнулась.
– Позволю, – выдохнув, признала я, стараясь не думать, в кого я превратилась рядом с вирийцем. А самое ужасное – полное отсутствие стыда за свое поведение.
– Тогда поспешим? Иначе с нашими аппетитами мы и до следующего дня не доберемся.
– Да уж. – Легкий стыд смазал остатки желания и напомнил о дяде. – Что-то я совсем расслабилась. Прямо сама не своя.
– Все дело в пещере.
Мак подхватил свои вещи.
– Набирай побольше воздуха.
– Зачем?
– Сократим путь здесь, – он указал на стену, из-под которой пару минут назад выбрался сам.
– Она широкая? – нервно оглядела коричневатые скальные морщины.
– Доверься мне.
– Мак, ответь на вопрос прямо, пожалуйста.
– Давай так – я обещаю, что ты проплывешь под этой стеной, доберешься живой и здоровой.
– И никакой асфиксии? – Мое сердце забилось чаще.
– Обещаю.
– Поклянись! – горячо потребовала я.
– Чем? – хитро улыбнулся он.
– Самым святым!
Мак оглянулся на святыню олушьев, взял меня за руку и расплылся в широкой улыбке:
– Клянусь!
Я так и не поняла издевается он или нет. Впрочем, вряд ли секс для него являлся чем-то, чем можно было бы легко пожертвовать.
– Поплыли, Конопуха. Тебе понравится.
– А другого пути нет? – уперлась я, вглядываясь в темно-фиолетовую дыру в скале.
– Есть, – пожал плечами Мак, но это на три часа длиннее.
– Ладно, – окончательно согласилась.
Мы утрамбовали вещи и на счет «три!» погрузились в воду. И снова она поразила меня – чистая, ласковая, едва ощутимая кожей. И мириады светящихся водорослей. Я глянула на щиколотку – подарок Мака сиял даже ярче их. За такой браслет любая икона стиля на Земли отдала бы многое или банально выдрала волосы, не оставив и пушка.
Однако моя радость быстро закончилась – над головой по-прежнему была скала, а набранный воздух больше не питал ни легкие, ни мозг. Я остановилась, но толком не успела ощутить страха – Мак припал ко мне в поцелуе. За длинную как жизнь секунду непонимания, я перебрала миллион вариантов того, что он делает, но спазматически вдохнув, поняла. Фильтры вирийца сработали на нас двоих, обеспечив желанным воздухом.
Когда я надышалась как следует, Мак отстранился, подмигнул и жестом предложил полюбоваться окружающим озерным пейзажем. А полюбоваться было чем. Необычный рельеф скал сменился настоящим затерянным городом с затейливыми строениями, резными башнями, статуями из белого полированного камня, нетронутого ни водой, ни временем. Восхитительно и пугающе – что если там кто-то есть? Вирийя изучена плохо. Я невольно сжала руку Мака.
– Здесь давно никто не живет.
Я одновременно удивилась и испугалась умению Мака говорить под водой.
– Это древняя цивилизация наших предков.
Потрясенно посмотрела на спутника.
– Да, – горько хмыкнул он, – у вирийцев уникальная история.
Я снова почувствовала, что воздух закончился, и указала пальцем себе на грудь.