— Привет, мелкая, — привычно со мной поздоровался Стас, поцеловав в щеку и подарив мне первую в моей жизни белую розу.
— Это мне? — удивленно произнесла я, поднося бутон близко к носу, зарываясь в него лицом.
— Ага, тебе, — подтвердил парень, которому было сейчас четырнадцать, но выглядел он старше своего возраста, как говорит папа.
— А ты мне всегда будешь их дарить? — тут же взяла быка за рога я.
— Эм…ну… — стушевался мальчик, сложив руки в карманы, а потом тихо рассмеялся, — буду, но когда ты округлишься в нужных местах и станешь красивой девушкой.
— Я и сейчас красивая! — возразила я, продолжая нюхать розу.
— Да, но как девочка, — не стал спорить рассудительный Стас, — а мне нужно, чтобы ты стала привлекательной девушкой, вот тогда и поговорим. И, может, я соглашусь на тебе жениться, — я вспыхнула, а мальчик рассмеялся.
Он теперь всегда ставит мне в упрек те слова! Издевается! Да я же тогда ребенком была, сейчас-то я взрослая и ни за что не скажу так!
— Женись на мне.
— Что? — ошарашенно спросил двадцатилетний парень, смотря на шестнадцатилетнюю девушку с вьющимися светлыми волосами и яркими синими глазами, этакую маленькую эльфийку, мой образ портили только свитер, джинсы и кеды.
— Женись на мне, — вновь упрямо повторила я, слегка сдвинув от недовольства брови.
— Жениться? — переспросил высокий блондин, пройдясь пятерней по своим волосам, — на тебе? — я кивнула, ну что такого непонятного? — ты же говорила, что никогда такого больше не скажешь? — сощурился этот негодяй, а я отвела смущенно взгляд.
— Я поспорила, что выйду замуж до восемнадцати лет, а так как ты уезжаешь на пять лет учебы в другую страну, то замуж выйти мне нужно сейчас. Я всё рассчитала, когда ты вернешься, то мне будет двадцать один, и мы разведемся, если ты, конечно, захочешь, ведь я стану еще красивее.
— Ну в тебе и самоуверенности, — рассмеялся молодой человек, потрепав меня по голове, как в детстве, только раньше я ластилась под это движение, как котенок, а сейчас выпускаю коготки и хохлюсь. — И на что ты поспорила, маленькое бедствие?
— Проехаться на автобусе в час пик совершенно голой, — понурила голову я, вот была во мне эта искорка азарта, когда на спорах я не могла остановиться, меня будто подстегивало что-то изнутри.
— Виталия! — схватился за голову друг детства, присев на лавочку в загородном парке, — как ты могла на такое согласиться?!
— Так я же выиграю! — в полной уверенности воскликнула я, ни капли не смутившись, а Стас, смотря в мои глаза и ища там раскаяние, но не находя, внезапно расхохотался.
— Ну ты и…! Виталия, вот ничему тебя жизнь не учит! А в прошлый раз, когда тебе пришлось петь и танцевать «танец маленьких утят» на краю крыши, хотя ты до чертиков боишься высоты, ты зарекалась, помнишь? Я думал, ты еще после того раза со своими спорами завязала, — вздохнул Стас, а я жалостливо округлила глаза.
— Вот как можно так просто покончить с интереснейшим занятием?! Это же адреналин! Драйв! Так лучше чувствуется жизнь, — уговаривала я своего друга, который лишь качал головой и снисходительно улыбался.
Он был другим. Он был моим якорем и в то же время парусами. Удерживал меня на плаву в пламенный шторм, и давал мне свободу в легкую ветреную погоду. Бывают такие люди, при взгляде на которых ты понимаешь, что этот человек — твой, что он тебе необходим, как кораблю море.
— Виталия… — вновь вздохнул парень, уперев руки в бока, а потом слегка сощурился, — хорошо! — в итоге он всегда принимает участие в моих авантюрах, но всегда со своими условиями, никогда не прогибается подо мной, — но с одним условием!
— Что? Условие? — сделала я вид, что безумно удивлена, — и каким же?
— Мы распишемся в день твоего совершеннолетия, я приеду на твой день рожденье, и это будет моим подарком, — я безумно обрадовалась, ведь появилась возможность увидеть его раньше положенного срока, да еще и в такой важный для меня день!
— Так мой подарок ты? — игриво уточнила я, дотронувшись тоненькими пальчиками до его груди, а он рассмеялся, чуть отстранившись и сжав мои пальчики в своей руке.
— Подожди радоваться. Это еще не то условие, о котором я говорил. До восемнадцати лет ты исправно носишь юбки и платья в теплую погоду.
— О, нет, Стас! Для меня это смерти подобно! Ты не можешь поступить со мной так жестоко! — взмолилась я, даже захныкав, раньше, в детстве, на него это срабатывало.