Когда несколько часов спустя они остановились пообедать на почтовой станции, Джулиан по-прежнему держался замкнуто. Блейз физически ощущала, как по мере приближения к Линден-Парку нарастает в нем напряжение. Он выпил вина больше обычного и вернулся в карету в угрюмом молчании.
Когда Блейз все-таки решилась заговорить с ним, она тотчас пожалела об этом.
— Я увижу кого-нибудь из вашей родни, когда мы приедем? — мягко поинтересовалась она.
— У меня нет родни, — мрачно ответил Джулиан.
— Нет? Совсем? — удивилась Блейз.
— Существуют какие-то дальние родственники, которые не разговаривают со мной, за исключением наследника, разумеется. Он считает, что ради большого состояния можно закрыть глаза на угрызения совести.
Блейз поняла, что выбрала не лучшую тему для разговора, и попробовала сменить ее.
— Почему бы вам не рассказать о Линден-Парке, если уж мне предстоит жить в нем?
— Ты скоро увидишь все собственными глазами. Осталось не более получаса.
Она едва не рассвирепела от его неприветливого ответа, но сдержалась.
— Вы не очень-то стремитесь домой, верно?
— Да.
— Почему?
Он посмотрел на нее тяжелым взглядом, который не способствовал продолжению разговора.
— Скажу только, что у меня с этим местом связаны неприятные воспоминания.
— Воспоминания о покойной жене? — Он не ответил, молча отвернулся и посмотрел на проплывающий за окном пейзаж. — Быть может, вам станет легче, если вы поговорите со мной об этом? Мне все равно надо знать, что произошло.
— Я уже давал тебе понять, что не желаю говорить на эту тему.
— Вы не могли совершить того, в чем вас обвиняют. Террел сказал…
Джулиан грубо выругался сквозь зубы.
— Я не желаю, чтобы ты сплетничала с прислугой, понятно?
— Я не сплетничала. Я просто выразила вполне естественное опасение. Если вы действительно убили свою жену, полагаю, мне следует узнать об этом прежде, чем стать второй.
— Я действительно убил ее. Блейз изумленно уставилась на него.
— Я не верю вам, — спокойно отозвалась она.
— Ты ничего не знаешь об этом.
— Но я же пытаюсь узнать!
Джулиан в гневе сверкнул пронзительно-синими глазами, Блейз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.
— Даже если вы и совершили то, во что я абсолютно не верю, это был несчастный случай. Значит, были какие-то обстоятельства.
Услышав, как пламенно она защищает его, Джулиан заскрежетал зубами. Он виноват. Джулиана глубоко задевало, что она пытается оправдать его. Он сидел в напряженной тишине, воскрешая в памяти до мельчайших подробностей тот день и слыша эхо полных горя обвинений Винсента: «Ты убил ее, ублюдок! Убил ее!»
Винсент Фостер. Его друг и сосед. Любовник его жены.
Первым порывом Джулиана было отвести от себя это нелепое обвинение тотчас же, но уже тогда он не мог защититься от правды. Да, он не наносил смертельный удар, но он виноват в ее смерти. Тот несчастный случай не произошел бы, если бы не его слепая ярость. Это он выгнал ее в бурю…
Предоставив Джулиана мучительным воспоминаниям, Блейз пересилила одолевавшую ее обиду и забилась поглубже в угол. Сейчас она сожалела, что заговорила об этом и что вышла за него замуж, понимая, что он не хочет раскрывать перед ней душу. Она против воли вторглась в его жизнь. Но вскоре горькие раздумья покинули Блейз. Карета замедлила ход и свернула с основной дороги, пролегавшей по небольшой возвышенности, покрытой сочной зеленой травой и редкими группами деревьев. Они миновали заросшие плющом ворота и по засыпанной гравием подъездной дорожке покатили через красивейший парк. Дорожка свернула, и за поворотом взору открылась усадьба.
— Великолепно! — было первое, что пришло в голову Блейз. Высокое прямоугольное здание состояло из длинной центральной части, которая по обе стороны заканчивалась более низкими крыльями, обхватывающими выложенный булыжником двор. Огромный дом был выстроен из светлого золотистого камня, который, казалось, излучал мягкое тепло. Дом стоял спокойно и величаво, купаясь в неярких лучах осеннего солнца и отражая его бесчисленными окнами.
Блейз восхищенно смотрела на эту красоту. Она ожидала, что дом будет холодный и нелюдимый, как его хозяин. Но здание, хотя и имело внушительные размеры, оказалось изящным и приветливым. Позади главного дома располагались дворовые постройки, а дальше, за пастбищем, на котором мирно пасся скот, Блейз увидела фруктовый сад. По всему чувствовалось, что это родовое поместье знатного вельможи.
— Как красиво! — восторженно вырвалось у Блейэ. Она потянулась вперед, уселась на самом краешке сиденья и с жадностью стала рассматривать усадьбу из окна кареты. Блейз совершенно забыла о знатном титуле мужа и его богатстве и с трудом верила, что теперь она — хозяйка всего этого великолепия. Она также забыла о нежелании Джулиана возвращаться домой, но, когда карета замедлила движение и остановилась у парадного подъезда, снова ощутила его напряжение.
Блейз выжидательно посмотрела на Джулиана: он был задумчив, не сводил глаз с дома и не торопился выходить из кареты, даже когда лакей открыл дверцу и замер, почтительно вытянувшись.
— Милорд? Джулиан? — негромко позвала Блейз. Он встрепенулся и угрюмо посмотрел на нее. — С вами все в порядке?
— Да.
— Тогда пойдемте.
Джулиан кивнул, и Блейз, поддерживаемая лакеями, спустилась. Она замедлила шаг, чтобы Джулиан не отстал, и они бок о бок начали подниматься по ступеням крыльца. Неожиданно он остановил ее.
— Прежде чем мы войдем в дом, — тихо проговорил Джулиан, — я считаю своим долгом напомнить об ответственности, которая легла на тебя, когда ты стала моей женой. Теперь ты — виконтесса Линден и должна вести себя соответствующим образом, как подобает титулу и положению. — Блейз быстро заморгала. В этом предупреждении она услышала хорошо знакомые холодные интонации отчима, но подумала, что опасения Джулиана относительно нее совершенно беспочвенны. Однако оказалось, что он еще не закончил. — Я достаточно натворил, чтобы втоптать в грязь свое имя. Не хочу, чтобы его склоняли все кому не лень и из-за твоих идиотских выходок тоже, понятно?
— Да, милорд, разумеется, — пробормотала Блейз, каменея от ярости. Итак, он надеется избежать скандала? Ему нужна образцовая виконтесса? Ну что ж, раз ей не удалось отказаться от брака, то она еще заставит Джулиана горько пожалеть о том, что он принудил ее к нему. И если она захочет, то устроит такое…
С высоко поднятой головой Блейз проделала оставшийся путь вверх и вздрогнула, когда огромная парадная дверь отворилась — перед ними появился дворецкий с непроницаемым лицом.
Пропуская Блейз вперед, Джулиан представил его как Хеджеса.
— Это моя жена, леди Линден. Я уверен, вы сделаете все, чтобы она чувствовала себя здесь хорошо.
— Разумеется. — Хеджес в официальном приветствии склонил голову. — Добро пожаловать, миледи. Позвольте пожелать вам всего наилучшего в связи с бракосочетанием. Разрешите сказать, милорд, мы счастливы, что вы вернулись домой.
— Благодарю тебя, Хеджес.
Блейз заметила, что дворецкий держался с ней вежливо и корректно, но, когда он обратился к хозяину, в его голосе зазвучала непритворная привязанность. А еще она заметила, что, хотя Джулиан радостно ответил на приветствие дворецкого, он не выразил ни малейшего удовольствия по поводу возвращения домой. Напротив, лицо у него было напряженное, внимание было приковано к тому, что окружало их, словно он боялся, что в любое мгновение перед ними может появиться привидение.
Внутреннее убранство дома произвело на Блейз огромное впечатление. Оно не уступало в великолепии фасаду. По обе стороны огромного холла уходили вверх широкие лестницы с отполированными до блеска темными перилами, с потолка свисала огромная хрустальная люстра, бесчисленные подвески которой сияли отраженным светом. Куда бы Блейз ни бросила взгляд, все свидетельствовало о богатстве и отменном вкусе хозяина.