Хоакин не спускал глаз с Хеллер. Накануне вечером, наблюдая за домом Мейджера, он подслушал, как Чань Сун объяснял своему хозяину, где находился музей, в котором выставлена голова Хоакина Мурьеты. Он также видел, как к задней части дома подъехала темно-зеленая телега. «Мусоровоз Дрейка» — гласила надпись, сделанная на ней тиснеными золотыми буквами.
Когда появился Лино и сменил его, Хоакин отправился в музей: ему не терпелось увидеть «свою» голову в заспиртованном виде; но не меньше его интересовало и то, как отреагирует на встречу с головой Мейджер.
Едва Хоакин в сопровождении Хоу Фана вошел внутрь, как мимо них промчался человек, громко звавший доктора Джордана. Очевидно, с кем-то произошло несчастье.
— Чувствуйте себя как дома! — Выйдя им навстречу, доктор быстро взял саквояж, снял с вешалки пальто и кивнул Хоакину. — Я вернусь и тогда с удовольствием отвечу на все ваши вопросы.
Хоакин проводил его глазами до двери, затем повернулся к Хоу Фану и улыбнулся: мальчишке, несомненно, будет интересно в музее в окружении всех этих необычных экспонатов.
Он уже с полчаса бродил по музею, но так и не обнаружил «своей» головы: внутри музей оказался гораздо больше, чем выглядел снаружи, его залы были переполнены экспонатами.
Часы уже показывали половину первого, а тот, кого он ждал, все еще не появлялся. Хоакин начинал нервничать. Он рассчитывал, что Мейджер посетит музей именно сегодня, сразу после открытия. А вдруг он ошибся, и Мейджер вообще не придет? Нет, такого не может быть! После того, что произошло на балу, этот негодяй непременно захочет удостовериться в смерти Хоакина Мурьеты…
Дверь снова открылась, и в музей вошли двое — он и она. Узнав в женщине Хеллер, Хоакин был крайне удивлен: вряд ли анатомический музей являлся тем местом, куда можно приглашать уважаемую леди на экскурсию. Это только еще раз доказывало, что, кроме одежды, сшитой у дорогого портного, в характере Мейджера ничто не изменилось.
Неожиданно в голову Хоакина пришла блестящая идея. Он наклонился и что-то прошептал на ухо Хоу Фану.
— Осторожнее, могут возникнуть проблемы, это очень опасный человек.
— Не беспокойтесь, мой справится, — прошептал мальчик и, блеснув улыбкой, растворился среди экспонатов.
С другого конца зала Хоакин видел, как Мейджер, двигаясь между рядами, внимательно разглядывает витрины с экспонатами, в то время как Хеллер направляется в противоположную сторону. Со своего места он наблюдал за ее замешательством у мужской фигуры и даже в какой-то момент подумал, что ей нужна помощь, но она в конце концов прекрасно справилась сама. Это было редкое развлечение.
— Итак, вот мы и снова встретились, — сказал Хоакин, когда Хеллер подошла к нему почти вплотную. — Как тесен мир.
Она остановилась и подняла на него глаза.
— Действительно. И он, кажется, становится все теснее с каждым днем.
Ее пальцы нервно теребили носовой платок, и Хоакин догадался, что сейчас она судорожно пытается понять, с каким из двух его обличий имеет дело на этот раз.
— Вы одна? — небрежно спросил он, стараясь скрыть акцент.
— Нет, со мной мистер Пирс. — Она повернулась и указала в другой конец музея, туда, где, осматривая большую стеклянную флягу, стоял Мейджер. — А вы? — Хеллер огляделась.
— Увы, мисс Вальдес занята на репетиции. — Ее вопрос сказал ему больше, чем она предполагала. Она ревновала. Странно, что он не почувствовал досады, ведь именно эта реакция так сильно раздражала его в Елене. Возможно, это потому, что для него Хеллер Пейтон была слишком богата, образованна и благовоспитанна.
Хоакин увидел, как Хоу Фан на цыпочках пробирается между витринами к Лютеру Мейджеру. Способный мальчуган! После сегодняшнего импровизированного представления, если все пройдет хорошо, Хоу Фан получит приличное вознаграждение.
Неожиданно в зале возникло легкое замешательство. Хоакин увидел, как Мейджер обернулся — и как раз вовремя, чтобы поймать большой скелет животного, который падал прямо на него.
— Что за черт? — завопил Мейджер. — Эй! Эй, ты! Вернись! Держите вора!
Быстрый, как лисица, китайский мальчуган проскользнул между витринами к выходу.
Гневно сверкнув глазами, Мейджер отпихнул скелет, затем резко распахнул пальто и вытащил пистолет.
— Стой, или я буду стрелять!
Хеллер бросилась к нему.
— Гордон, нет! Он всего лишь мальчик! Вы не можете стрелять в ребенка!
Неожиданно выстрел прогремел прямо у ее уха, и Хеллер громко вскрикнула.
В тот же миг, Мейджер выпустил пистолет и тупо посмотрел на кровь, сочившуюся по его пальцам.
Зажав рот рукой, Хеллер поискала глазами мальчика, но тот уже был недосягаем. На какое-то мгновение, перед тем как за ним захлопнулась дверь, звуки улицы ворвались в могильную тишину музея, и тут же она почувствовала движение позади себя, а когда обернулась, ее плечо упиралось в грудь дона Рикардо.
В руке он сжимал револьвер, из ствола которого поднимался легкий дымок.
— Вы пожалеете об этом, Монтаньос, — угрожающе произнес Мейджер.
— Я о многом готов пожалеть, сеньор Пирс, но только не о том, что предотвратил убийство ребенка.
Хеллер с облегчением вздохнула и посмотрела на Гордона, который, нагнувшись, поднял «дерринджер» с пола и, пряча его, бросил на девушку обозленный взгляд:
— Пойдемте со мной, я отвезу вас в гостиницу.
Она гордо подняла подбородок.
— Нет уж, спасибо, я доберусь сама.
Внезапно на его лице появилось пристыженное выражение.
— Хеллер, я…
Она протянула руку, желая остановить его.
— Что бы вы ни сказали, ничто вас не извинит, ничто! — Ее глаза пылали ненавистью. — Никогда больше не приближайтесь ни ко мне, ни к моей тете, или я всем расскажу, что произошло здесь.
— Маленький ублюдок украл деньги! Я был вправе застрелить его и защитить свою собственность!
Когда Хеллер отвернулась, он попытался подойти к ней, но был остановлен на полпути щелчком затвора. Ненавидящим взглядом он впился в направленный на него «кольт», затем развернулся и направился к выходу. Хлопнувшая дверь возвестила о его уходе.
Хеллер обернулась к дону Рикардо.
— Мы должны пойти за ним и убедиться, что он не отправился на поиски мальчика. Если найдет его, то непременно убьет.
Ее собеседник не спеша засунул пистолет в пристегнутую к поясу кожаную кобуру.
— Вор давно уже убежал, мисс, и теперь его вряд ли можно так просто отыскать.
— Откуда у вас такая уверенность? — с сомнением спросила Хеллер.
— Этот мальчик — весьма известный карманник, он часто проделывает подобное. В Сан-Франциско он знает каждый уголок. Так что не беспокойтесь — с ним все будет хорошо.
Она уставилась на него сквозь слезы.
— Каким же негодяем должен быть человек, способный убить ребенка! — Порывисто прижавшись к его груди, Хеллер и сама почувствовала себя ребенком. — Тетушка не раз говорила что в Гордоне есть что-то подозрительное, но я… я… — Она зарыдала, уткнувшись ему в плечо.
У Хоакина было немного опыта относительно поведения в подобных ситуациях, но он полагал, что успокоить женщину уж никак не труднее, чем управиться с испуганной лошадью: мягкое прикосновение, пара нежных слов, и она ваша.
Наконец Хеллер высвободилась из его объятий.
— Извините, я очень нервничала — оружие всегда пугает меня.
— Я посвящу вас в небольшую тайну, — произнес Хоа-кин тихим голосом, — меня оно тоже пугает.
Она нахмурилась.
— Тогда почему вы носите это?
— Мужчина должен уметь защитить себя.
Фыркнув, Хеллер прижала платок к носу.
— Я не знаю ни одного джентльмена в Бостоне, который бы носил оружие.
— А я и не говорил, что являюсь джентльменом. — Хоа-кин рассмеялся. — Вас это удивляет? Если мне не изменяет память, вы решили, что я не джентльмен, как только открыли глаза в комнате Елены.
Если бы Хоакин окатил ее ледяной водой, это вряд ли вызвало бы большее возмущение с ее стороны.
— Спасибо за напоминание, и ручаюсь вам, что впредь ничего подобного не повторится! — Ее подбородок взлетел вверх, губы напряглись. Даже в гневе она была прекрасна. Слишком прекрасна, подумал Хоакин, наблюдая за тем, как вздымается от волнения ее грудь под чопорным зеленым платьем. От одного только взгляда на нее у него засосало под ложечкой. Теперь он уже не сомневался, что, с тех пор как встретил ее, с ним происходит что-то особенное.