Кораблей не было.
- У меня есть право на вмешательство первой степени, - поняв жест и оценив ситуацию, сказал инженер.
- Вот так бы и сразу, - буркнул Зак.
- А разве вы не хотите выйти в космос? Вжаться при стартовых перегрузках в кресло, часик поболтаться в невесомости, окинуть взглядом черную бездну? - вкрадчиво спросил Клей.
- Хочу, конечно, я же, как вы выразились, пилот, - буркнул Зак. А в голове шумели остатки виски и мечта, которую он холил, лелеял и возвышал - единственное, что осталось у него в этой жизни...
Коснуться Тайны.
Может быть коснуться.
Но это - в космосе.
Это - нужен выход.
Это - недоступная ныне для заключенного роскошь.
Ведь теперь - все по регламенту.
Строго дозированное счастье...
***
И ведь подписываюсь, соглашаюсь. Если очень везет - ловлю поток правильных единичек на магнитную полоску волчьего билета, уменьшая срок наказания.
- А корабль отличный. Борт-номер 0827 'Тайна', эта лоханка еще полетает, - потные пальцы ковыряют керамику обшивки. Толстяк пыхтит, наконец сплевывает под опору.
Я чувствую, как нарастает гнев. Сейчас ладонь хлопнет по болтающемуся салу щеки, опрокидывая агента на бетон. Сейчас ботинок впечатается в бурдюк живота....
На меня падает ласковая тень.
Что-то ласково шепчет корабль. Где-то - на самой границе сознания.
И я чувствую, как отступает, прячется в самый дальний закоулок души багровый пожар гнева.
Показалось?
Пусть.
Я успокаиваюсь. Ладонь вместо жесткого злого удара ласково касается входной пластины. Меня опознают - шлюз раскрывается.
- Ну, вот и порешили. Удачного полета. А я пойду, - бормочет толстяк. Кажется, он тоже почуял нечто.
Пусть убирается в прохладу космобара, рожает еще одну легенду о чокнутых заключенных. Пусть. Сейчас главное - шанс коснуться Тайны. Главное - выйти за грань. Прорвать облака и...
А что до гостя на борту - так не впервой.
Шлюз манит приятной прохладой, но инженер охранных систем Клей Симсон не торопится войти внутрь. Правильно. Понимает.
Поглаживаю дверь шлюза, переступаю порог. Позади топчется Клей. Вызываю лифт, поднимаемся в рубку. Теперь его очередь.
Окончательно оживает бортовой компьютер. Хитрая штуковина, иногда мне кажется, что она мало того что не спит, но и живет своей особой, разумной жизнью. Я молчу, сказать об этом могу только таким же бесправным заключенным-пилотам. Они поймут, не улыбнутся. Накатят стопарь вискаря, кивнут, да расскажут нечто подобное: у одного в поясе Койпера взбесившийся борт декламировал свежесочиненные стихи, у другого норовил почувствовать жар плазмы протуберанца, у третьего внезапно уходил в молчанку, деля бесконечность на ноль....
Клей не из этих: белый воротничок, костюм-тройка, галстук, не хватает лишь кожаного портфеля. Вместо портфеля - планшетка.
И сейчас он достает из нее ключ на старт.
Ключ на старт - то, чего нет и никак не может быть у меня. То, что позволяет дотянуться до космоса.
Всего лишь длинная вязь цифр - разрешение системам корабля на взлет, метка для сторожевых спутников - корабль проходит по разряду 'разрешенных', код на благополучную посадку по завершению работы...
Код жизни, как шутливо когда-то называл его я. Теперь не называю. Теперь молчу. Лишь тупо жду, затаив дыхание, пока не активирует системы инженер мегакорпорации.
Интересно, со своим этим самым допуском первой категории - как далеко он зайдет...
Ого!
Индикаторы выдали стольник. Сотня процентов, полный контроль над кораблем. Условно полный, но все же...
Клей поворачивается ко мне.
- Дело вот в чем. Летим на околоземную орбиту. Дистанция двадцать тысяч миль. Один из наших спутников получил повреждение...
Он говорит, а я думаю. И мысли весьма интересные - двадцать тысяч миль - это не метеорологические железяки и не прочая научная хрень. Те пониже и пожиже. Военные оборонные тоже на эту роль не шибко годятся...
А он продолжает:
- Спутник не простой. Военный. Особая разработка. Для обнаружения противника из дальнего космоса.
Дальнего - он подчеркивает особо. Я тихо радуюсь. Лететь - далеко. И возможно, я смогу полностью окунуться в черное безмолвие. И коснуться Тайны.
Клей бормочет что-то про пиратов, напряженную обстановку, промышленный шпионаж и, кажется, про санкции правительства и административное наказание.
Его присутствие в рубке меня тяготит. Я уже начинаю чувствовать ее. Тайну.