С трудом возвращаясь к ужасающей картине, он проговорил вполне серьезно:
— Это сарай во время необычайно сильной грозы. — Эрик указал на бесформенное коричневое пятно. — Здесь мы видим лошадь, которая мчится в конюшню. — Он посмотрел на Самми. — Вы согласны?
Она улыбнулась в ответ, и у него перехватило дыхание, как тогда, в коттедже. Улыбка придала ее лицу выражение лукавства и шаловливости.
— Хммм, — сказала она, постукивая пальцами по подбородку. — Мне кажется, на картине изображено дно озера.
— Вот как? А что же делает на дне лошадь?
— Но это пятно вовсе не лошадь, милорд. Это крупная рыба с открытым ртом.
— О! Я вижу, вы восхищаетесь моим портретом тети Либби, — сказала Лидия Нордфилд, подходя к ним. От нее не ускользнуло, что мисс Бриггем держит графа под руку.
— Удивительное исполнение, — пробормотал он с напускной серьезностью. — Мы с мисс Бриггем собирались, осмотрев галерею, поговорить с вами, миссис Нордфилд, о вашем таланте.
Миссис Нордфилд резко открыла веер и стала обмахиваться с такой энергией, что ее тщательно уложенные локоны, похожие на колбаски, заходили ходуном.
— Ах, милорд, я с восторгом сопровожу вас…
— Мне бы и в голову не пришло посягать на ваше время, — возразил Эрик. — Когда я составлю впечатление о вашей коллекции, непременно найду вас.
— Буду ждать, милорд, — ответила миссис Нордфилд таким тоном, что было ясно — только смерть помешает ей обсудить с ним ее искусство. Она откланялась с явной неохотой.
— Господи, что же вы станете ей говорить? — тихонько спросила мисс Бриггем. — Вы же приняли дорогую тетю Либби за лошадь!
— Хорошо, что не за рыбину с открытым ртом, — насмешливо отозвался он и был вознагражден персиковым румянцем, который очень шел Саманте. — Полагаю, миссис Нордфилд будет сама говорить, а я лишь поддакивать.
Саманта кивнула и посерьезнела:
— Вы совершенно правы. Вижу, что у вас, как и у моей мамочки, талант к…
— Манипуляциям? — подхватил он, улыбаясь.
— Нет! — Румянец расцвел еще ярче. — Я имею в виду светские сборища. Праздную болтовню.
— К сожалению, это неизбежно, если учесть, сколько сборищ я посетил.
Они перешли к другой картине.
— Вы, вероятно, очень популярны.
Он поднял брови.
— Я получаю очень много приглашений, если вы это имеете в виду. Но вы, судя по всему, тоже их получаете.
Она невесело рассмеялась:
— Да, к сожалению. По крайней мере, в последнее время.
— Вы как будто… разочарованы?
— Боюсь, несмотря на все усилия моих добросердечных сестер научить меня танцевать, я танцую ужасно. К тому же не умею вести светские разговоры, как вы, надеюсь, заметили.
— Напротив, мисс Бриггем, вы мне еще не наскучили.
Глаза ее широко раскрылись от удивления. Они остановились перед очередной картиной, и он заставил себя взглянуть на нее. После внимательного обдумывания неузнаваемых завитков он рискнул заметить:
— Я в растерянности. А вы что думаете?
— Может быть, это огород дорогой тети Либби?
Он повернулся к ней:
— А может быть, это ее муж?
Она рассмеялась, и лицо ее снова озарилось улыбкой, приводившей его в восторг. Однако вскоре она погрустнела. На лбу появилась морщинка.
— Я не умею притворяться, милорд. Если хотите узнать о моей встрече с… ним, спрашивайте и покончим с этим, зачем зря терять время, гуляя со мной по галерее?
— С кем?
— С Похитителем Невест. — Она выдернула руку из-под его локтя, и он сразу почувствовал, как ему недостает ее тепла. — Ведь мое неудавшееся похищение — единственная причина возникшего ко мне интереса.
— Вы, конечно же, не верите в то, что говорите?
— Очень даже верю. В более мучительное положение я еще никогда не попадала.
Она снова пошла по галерее, и он двинулся за ней, борясь с желанием положить ее руку себе на локоть. От ее слов сердце у него сжалось, и он окинул взглядом прогуливающихся по галерее гостей. Неужели они не видят, что мисс Бриггем умна и интересна? Но увы, ее ум работает против нее. Она не любит флирта и фамильярности и потому всегда будет лишена мужского внимания.
— А я думал, молодые девушки любят находиться в центре внимания, — заметил он, когда они остановились перед очередной отвратительной мазней.
— Но я не похожа на остальных девушек. — Она шумно вздохнула. — До встречи с Похитителем Невест я с удовольствием посещала приемы — время от времени. Усаживалась среди матрон и компаньонок, смотрела, как танцуют мои сестры и мамочка, и бывала у своей самой близкой подруги, мисс Уэйнзборо-Пакстон.
— Я, к сожалению, с ней незнаком.
— Она живет на западном конце деревни. К несчастью, она не смогла приехать сегодня. У нее плохо со зрением, и она, бедняжка, страдает от сильных болей в суставах.
Они подошли к следующей картине, и Саманта продолжала раздраженно:
— А вот теперь мне нужно выезжать почти каждый вечер. Несмотря на то, что я то и дело наступаю джентльменам на ноги, они все равно приглашают меня танцевать. — Нетерпеливым жестом она указала на свое муслиновое платье. — В этих вычурных платьях я выгляжу смешно. Я ничего не смыслю в моде, но теперь леди стали спрашивать, что я думаю о том или ином фасоне одежды. Джентльмены подходят ко мне, чтобы поговорить о погоде. Лорд Карсдейл рассказывал мне о недавнем ливне чуть ли не четверть часа. И все это просто вежливая болтовня, чтобы подвести разговор к моему похищению.
Он с трудом удержался от желания сообщить ей, что если лорд Карсдейл рассуждал о погоде, он при этом еще и бросал плотоядные взгляды на ее фигуру. Ее пышные формы не оставляли и его равнодушным. Проклятие, ничего нет удивительного в том, что Карсдейл не мог оторвать от нее глаз.
— А лорд Карсдейл тоже расспрашивал вас о Похитителе Невест?
— Все расспрашивали.
— И что вы говорили?
— Правду. Что он был добр ко мне, в особенности когда понял свою ошибку. Что он просто помогает женщинам, которых похищает.
— И как на это реагировали слушатели?
— Мужчины расспрашивали о его лошади, интересовались, носит ли он при себе оружие. А эти дураки — Бабкок и Уитмор — пожелали узнать, как он завязывает галстук.
Спрятав улыбку, Эрик спросил:
— А леди?
— Они вздыхают, спрашивают, красив ли он, силен ли, какого цвета у него глаза.
— Понятно. И вы что отвечаете?
— Что лицо его скрыто под маской. Что он очень сильный. Подхватил меня на руки словно пушинку.
«Это верно, дорогая».
— А что вы ответили насчет его глаз?
— Что в темноте я не смогла рассмотреть их. Заметила только, что взгляд у него внимательный. И умный.
— Вы говорите так, будто этот разбойник произвел на вас сильное впечатление.
Она остановилась, повернулась к нему, и в глазах ее зажглись синие огоньки.
— Он не разбойник, лорд Уэсли. Рискуя жизнью, он спасает женщин, попавших в беду. При этом совершенно бескорыстно. Не думаете ли вы, что, если бы было больше таких, как он, мир стал бы лучше?
Негодование, как и улыбка, буквально преображало мисс Бриггем. Лицо ее вспыхивало румянцем, дыхание становилось учащенным, глаза сверкали.
— Признаться, — продолжала она взволнованным шепотом, — я бы охотно помогала этому человеку в его благородном деле.
Радость, которую он испытал от этих слов, сменила тревога. Помогать в его благородном деле? Господи, да о чем она думает? Надо ее немедленно переубедить.
Стараясь говорить спокойно, он спросил:
— А каким образом вы могли бы ему помогать?
— Не знаю, но помогала бы.
— Не будьте смешной, мисс Бриггем, — проговорил он довольно резко. — Этот человек чрезвычайно опасен. Было бы безумием связываться с ним.
Ледяной взгляд, которым она окинула его, дал ему понять, что с их дружелюбием покончено. Остатки тепла исчезли из ее глаз, и его охватило острое чувство потери.
— Я думаю только о вашем благополучии, — сказал он.