– Ну ладно… А давай лучше ты первая.
– Нет, – твердо сказала она, – Я первая спросила.
– Ну, хорошо, – Женя понял, что ему не отвертеться, – Читать люблю. О всяких приключениях там… Фантастику тоже…
– А еще? – не отставала Маша.
– Головоломки всякие люблю решать. Я одно время даже специально ходил по книжным и выискивал всякую такую литературу, где есть задачки на сообразительность.
– Здорово, – обрадовалась Маша, – Я тоже такое люблю. Но больше всего люблю рисовать… – она запнулась, – ну, об этом ты уже знаешь. А еще люблю этимологию.
– Энтомологию? – переспросил Женя.
– Нет. Этимологию – происхождение слов. Знаешь, как бывает интересно, когда затертое в быту слово вдруг оживает в твоем сознании.
– Кажется, я понимаю, о чем ты говоришь. Но все же – объясни.
Маша на секунду задумалась.
– Вот! – встрепенулась, – Вот, например, слово «спасибо». Ты никогда не задумывался, что оно собой представляет: как оно сформировалось.
Женя повел плечами.
– Ну, спасибо и спасибо, – ничего не обнаружив в слове, недоуменно произнес он, – А что в нем такого интересного?
– А то, – еще больше оживилась Маша, – что это слово состоит из двух слов – «спаси» и «бог».
– Да ну?
– Да. Они соединились в одно в процессе времени, а последний согласный… фрикативный, – добавила она, взглянув вопросительно на Женю, – ну, как бы мягкий… из-за этой своей мягкости почти не слышимый, исчез вообще. И вот результат, – закончила она. Ее глаза лучились радостью, словно она сделала что-то хорошее, что заслуживало, как минимум, похвалы.
– Здорово… Отличная головоломка, – поразился Женя, поняв ее состояние, – Удивлен…
Он вдруг почувствовал оживление в зале. Из бокового придела появился Францевич, и к нему устремились мужчины с рюкзаками. «Видимо, уже, – подумал, ощутив при этом в груди волнение, – С чего бы это?"
– Вахта на Советский, – как-то смешно выкрикнул диспетчер надтреснутым старческим голосом, – Проходим все в автобус… Семенов! – обратился он к кому-то, – Ты ближе – позови там курильщиков с улицы.
Когда уже почти все оказались в светлом от обилия окон автобусе, послышался щелчок в динамиках, и дикторша, лениво растягивая слова, казенным голосом объявила вахтовый рейс до Советского.
Через несколько минут аэродромная стекляшка подкатила к одному из стоявших в ряд АН-24. Бортмеханик как раз поднял вверх передний люк багажного отсека, и народ из автобуса устремился к нему. Четыре человека заскочили внутрь, чтобы принимать рюкзаки и укладывать их на полки. Двое из них остались в отсеке, а двое других юркнули в салон. Позже Женя узнал, что таким образом бригады засылали своих, чтобы занять места сзади, где меньше был слышен рев моторов, и меньше ощущалась вибрация. Подав одному из парней свой рюкзак, он с холщевой сумочкой, где была отложена еда на дорогу, направился к трапу.
Оказавшись в салоне «аннушки», как называли ее вахтовики, Женя пару раз попробовал сунуться на свободные, казалось, места, но каждый раз его действие останавливал окрик «занято». Постепенно он добрался до передних мест, где на самом первом – справа у иллюминатора сидел худенький паренек с реденькой русой бороденкой и в очках.
– Здесь-то хоть, надеюсь, свободно? – довольно грубо обратился он к худосочному очкарику с книжкой в руках, уже ни на что не надеясь и начиная злиться.
– Пожалуйста, – добродушно ответил тот, стараясь быть услышанным в гвалте переговаривавшихся и перекрикивавшихся людей, и сделал вид, будто подвинулся, хотя двигаться было некуда.
Женя устроил свою сумочку на полке – над головой и, облегченно вздохнув, уселся.
– Извини, – спросил запросто очкарик, – не видел тебя раньше, ты недавно, наверное, устроился?
Странно, но бесцеремонность парня, вместо того, чтобы окончательно Женю вывести из себя, почему-то развеселила.
– А что – заметно? – улыбнулся он.
Редкая поросль на лице парня, через которую просвечивались правильные черты лица. Смуглая кожа. Римский, с небольшой горбинкой нос, украшенный полупрозрачной пластмассой очков. Умные темные глаза, спокойно смотревшие через не толстые стекла и казавшиеся немного выпуклыми благодаря линзам. Все это вместе выглядело как гротеск, но почему-то располагало к себе. Жене даже на мгновение стало неудобно за то, что нашел в этом простодушном человеке крайнего в поисках места.
– Ну… не так, чтоб очень, – интеллигентно ушел от прямого ответа парень, улыбнувшись в ответ, – Меня, кстати, Романом зовут. Я дефектоскопистом работаю. Отдел главного механика. А тебя?
– Я – Евгений… – протянул Женя руку, – Можно – Женя.