Наш новый командир приказал всем изготовить медальоны-смертники. Наш новый старшина принёс ящик из под патронов в котором лежала куча стреляных гильз от автомата. Все принялись писать на бумажках личные данные — фамилию, имя и еще что-то, что именно сейчас уже не помню. Бумажка сворачивались в трубочку и убирались в гильзу которая потом запрессовывалась. В свою очередь гильза убиралась в карман кителя. У меня был самодельный гравированный металлический жетон на котором помимо имени были какие-то мои данные из серии «дорогой друг, если ты нашёл мой труп, то позвони по такому-то телефону», но тем не менее медальон из гильзы я изготовил. Факт изготовления медальонов-смертников вызвал у меня скрытый, но очень бурный восторг. Причина проста: раз нужны такие медальоны, то стало быть и дело намечается серьёзное. Этого-то мне и хотелось. Изготовление медальонов не заняло много времени и вскоре мы пошли обратно к нашим БТРам.
Вернувшись к своим машинам мы наскоро перезнакомились с ребятами и приступили к погрузке оставшихся на нашу долю ротных вещей. Когда погрузка закончилась кто-то из парней принёс несколько банок пива и угостил нас — с порядком в четвёртой роте дело обстояло не так строго как во второй. Пиво называлось «Златорог клуб» и было самым распространённым видом баночного пива в Боснии тех лет. Примечательно, что это пиво производили не в Боснии, а привозили из какой-то другой страны, кажется Словакии. Было уже за полночь когда мы улеглись спать в своём БТРе. Не смотря на усталость эмоций за день было накоплено много и мы с Серёгой ещё какое-то время разговаривали. Реально уснули около двух часов ночи, а следующий день начался не то в пять, не то в шесть часов утра. Удивительно, но никто из участников марша с кем мне удалось в дальнейшем пообщаться, спустя уже несколько лет после этих событий не мог точно вспомнить дату нашего отъезда. На медали, которой все мы были награждены стоит дата марша — двенадцатого июня. Однако я не могу уверенно сказать, мы выехали из Боснии двенадцатого или же двенадцатого мы прибыли в Косово. Поэтому какой по счёту день июня наступил для нас в тот ранний час я не знаю, но могу утверждать, что это был знаменательный день.
Четвёртая рота относилась ко второму батальону боснийской миротворческой бригады. Как я уже упоминал, за основу батальона отправленного в Косово были взяты подразделения этого батальона. На тот момент командование вторым батальоном осуществлял полковник Павлов. Ничего определённого про него сказать не могу, поскольку ни до, ни после Косово под его руководством служить мне не приходилось. Непосредственно в Косово я видел его всего несколько раз и ничем особенным он мне не запомнился. Штаб батальона был расположен непосредственно в Семин-хане и поэтому комбат возглавил нашу колонну с первых метров её пути. Понятно, что на практике он осуществлял командование только формально — реально общее командование осуществляла группа офицеров штаба ВДВ. Кто служил в армии, не важно офицером или солдатом, будет удивлён тем, что линейным батальоном командовал целый полковник, тогда как по штату должность комбата должна быть занята майором или подполковником. Объяснение такому несоответствию очень простое — деньги. Поясню: служба в Югославии была привлекательна по экономическим соображениям и военнослужащие очень охотно ехали сюда служить даже с существенным понижением в должности. Если добавить сюда ещё и тёплый боснийский климат то для некоторых старших офицеров югославская командировка была поездкой на курорт. Люди приезжали заработать денег и интересно провести время, что на мой взгляд является вполне разумным мотивом поездки в Югославию.
Лично я руководствовался следующими соображениями: во-первых хотелось посмотреть мир, хотелось опасных приключений и в том числе при случае поучаствовать в боевых действиях; во-вторых хотелось помочь сербам (до поездки я предполагал, что наши силы в Боснии оказывают им военную помощь); в-третьих я рассчитывал немного подзаработать. Непосредственно миротворческая деятельность у меня никакого интереса не вызывала, в прочем как и у всех без исключения наших военнослужащих. Даже официально главной задачей стоящей перед нашей бригадой была демонстрация военного присутствия России в регионе. Возможно кто-то и относился к проблемам мира на Балканах очень серьёзно, но лично я за две поездки туда не встретил ни одного такого человека. Практически все мы осуждали беспредел который творили США, также многие из нас сочувствовали сербам, в первую очередь по причине их правоты. Однако, при всём, при этом служба в Боснии была для большинства просто-напросто работой, т. е. способом зарабатывать деньги. Конечно служба в неспокойном регионе была более опасной нежели чем в России, но опасность эта была невелика если, например, сравнивать с Афганистаном, Карабахом и тем более Чечнёй.