Тут он, кажется, понял, с кем говорит и что говорит. Встал, сунул свечу Мэтти в руку и сказал:
– Идем.
– Но зачем идти в глубину? – выпалила она не подумав.
И отшатнулась, когда Уильям повернулся к ней.
– Затем, что я так сказал. Не перечь, а то сама знаешь, что будет.
В его голосе слышалась холодная ярость. Он двинулся вперед, а Мэтти направилась следом, поскольку знала, что будет, если не пойти за ним.
Он злится, потому что слишком много пришлось объяснять. Злится, потому что теперь я знаю: на самом деле он боится людей. Звери в лесу не пугают его так сильно; ему все равно, что может сделать зверь. Он не хочет, чтобы люди пришли и нашли нас.
(Нет. Не нас. Меня. Он не хочет, чтобы нашли меня.)
Мэтти не успела додумать эту мысль: вонь, к которой она уже успела привыкнуть, вдруг стала невыносимой. Потом ее ботинок наткнулся на что-то круглое и скользкое, она полетела вперед и приземлилась на локти. Свеча выпала из рук и укатилась; и без того слабый источник света погас.
– Тупая корова, – прошипел Уильям.
Мэтти услышала, как он роется в карманах в поисках свечи и спичек.
Тьма обступила ее со всех сторон, сдавила грудь, и дышать стало невозможно. Она упала на что-то: на какую-то груду предметов, торчавших из земли под разными углами и бренчавших, как бусины на веревке.
Кости. Слово испуганным светлячком пронеслось перед глазами. Мэтти отползла назад, вытирая руки об пальто, чтобы удостовериться, что на них ничего не осталось.
Уильям зажег спичку, и на миг она отчетливо увидела его лицо. Потом зажегся фитиль. Муж поднял свечу высоко, и Мэтти отпрянула, увидев, что скрывала тьма.
Они очутились в большом зале, где потолок был на пару метров выше, чем в коридоре. Вдоль стен высились пирамиды из костей. При виде них Мэтти хотелось броситься наутек, но она не осмелилась. Уильям со свечой подошел ближе и пробормотал:
– Господи боже, что это?
Тогда она заметила, что кости рассортированы: черепа лежали в одном месте, ребра – в другом, берцовые кости в третьем и так далее. Останки принадлежали разным животным, крупным и мелким; Мэтти узнала оленя, лося и пуму, но также бурундука, белку, лисицу и койота.
– Чертовщина какая-то, – пробормотал Уильям.
Его голос дрожал, чего Мэтти за ним прежде никогда не замечала. Интересно, заметил ли он сам. Вид костей словно загипнотизировал его.
– Животные так себя не ведут. Медведь бы ни за что так не сделал. Но если это не медведь, то кто?
Мэтти тихонько пятилась, отходя как можно ближе к коридору. Ей хотелось побежать по нему и затем вниз со скалы; вернуться в хижину, где тоже было страшно, но этот страх был ей знаком и понятен. Здесь же, в пещере, страх оказался новым, неведомым. Что за животное будет хранить кости жертв и раскладывать их по кучкам?
– Уильям, давай уйдем. Пока он не вернулся.
Муж не обратил на нее внимания и стал ходить по пещере и рассматривать пирамиды из костей. А когда дошел до дальнего угла, голова его потрясенно дернулась.
– Вот откуда такая вонь. Глянь.
Мэтти смотреть не хотела. Она хотела уйти из пещеры, а не заходить в нее глубже, но Уильям приказал, а она не могла не повиноваться.
Мэтти медленно двинулась вперед, шаркая ногами, с замершим от страха сердцем. Надо уходить, надо бежать из этого ужасного места; это противоестественно, это ненормально, этот зверь в любой момент вернется и нас убьет, и наши черепа и ребра будут лежать рядом с остальными.
– Посмотри, – настойчиво произнес Уильям.
Подняв руку в варежке, Мэтти зажала шарфом рот и нос. Вонь была невыносимой. Она выглянула из-за спины Уильяма, а через миг ахнула и попятилась.
В углу оказались свалены внутренности – сердца и кишки разных размеров от разных животных и разной степени разложения.
– Не смей падать в обморок, – велел Уильям, когда Мэтти зашаталась и схватилась за его плечо для опоры.
– Я не могу дышать, – пролепетала она. – Прошу, Уильям, пожалуйста…
Он отвернулся. Состояние жены его явно не интересовало; его интересовала пещера.
– Пожалуйста, – прошептала Мэтти, а может, просто подумала, потому что муж никак не отреагировал.
Как он поступит, если я побегу? Если выйду на воздух, ко входу в пещеру, может быть, он не будет так сильно злиться, особенно когда поймет, что я не от него пытаюсь убежать, а просто хочу выйти из пещеры? Он же не слишком разозлится?
Нет, он разозлится, да еще как. Мэтти знала это.
И все же ей не терпелось скорее и как можно дальше убраться от гниющей кучи внутренностей и зловещих пирамид костей, даже если для этого пришлось бы выйти из круга света, отбрасываемого свечой Уильяма. Мэтти осторожно попятилась и так подошла к началу коридора. Тьма поглотила ее, крепко сдавила грудь.