Укусы выглядели не так уж плохо.
«Он отложил яйца», – прожестикулировал Молчун.
Звуки из ящика напоминали грохот града по металлической крыше.
Прихлопнув последнего жука, Старик занялся червями.
– Масло, оттащи ящик к мусорной яме. Потом отправь всех бездельников на поиски оставшихся тварей. Возьмите собак.
Он подошел и стал наблюдать, как я вытаскиваю крошечные, едва различимые кремовые бисеринки из руки Дохляка.
Масло утащил грохочущий ящик. А минутой спустя вернулся:
– Глядите, кто тут шастает с мешком краденого хлеба с беконом!
Он держал за шкирку ученика колдунов, Третьего.
Парень выглядел очень несчастным. Сказать по правде, с тех пор, как он спутался с Гоблином и Одноглазым, шансов на счастье у него практически не было.
Старик уселся в кресло, откинулся на спинку и оглядел Третьего. «Ну послушаем, что ты мне соврешь», – было написано у него на лице.
Молчун передал мне склянку карболки. Я кинул туда яйца, затем капнул на ранки Дохляка. Он пронзительно взвизгнул.
– Одноглазый отправил меня за едой, – сказал Третий.
Да ну? Старый засранец не большой любитель бекона. А вот Третий уписывал его за обе щеки.
Пока я возился с Дохляком, Молчун наблюдал за червями в банке. Они вели себя не лучше взрослых жуков.
Старик смерил взглядом Третьего.
Снаружи нарастал шум: Масло передал приказы Капитана.
Ввалился Канюк. Выглядел он так, что краше в гроб кладут. Пребывание у отхожей ямы мало ему помогло.
– Это я для себя брал, – сказал Третий. – Масло заметил меня прежде, чем я взял для Одноглазого.
– С приоритетами у парнишки все в порядке, – заметил я.
Дохляк слабо улыбнулся. Его по-прежнему трясло.
– Присматривай за полковником, пока не убедишься, что он будет в норме, – проворчал Старик. – Не будем давать Шепот новых поводов. Ты, – он ткнул пальцем в Третьего. – За мной.
Канюк засуетился вокруг начальника.
Дохляк скривился.
– Ты выглядишь как настоящий засранец, Тесч. Да и пахнешь так же.
Он толкнул меня здоровой рукой.
– Я выживу. Им займись.
Я подозревал, что Канюк напился плохой воды. Ему стоило бы быть осторожнее. Я накачал его настоем и велел держаться поближе к траншее. Он ушел с большой неохотой: не хотел оставлять Дохляка одного.
Дохляк высказал предположение, что Отряд все это подстроил.
– Однако ты жив и выздоравливаешь, – сказал на это я. – Сам, небось, создал этих зверюг, да что-то пошло не так.
Эти обвинения ничего не значили – глупость в обмен на чушь, – но Дохляка мои слова заинтересовали. Было похоже, что подставили не только нас, но и его заодно.
У меня возникло искушение перевести стрелки на Шепот – чем больше разлад в главном штабе, тем меньше им будет дела до нас. Вместо этого я повторил старую присказку:
– Когда поле боя – не поле боя?
Дохляк посмотрел на меня долгим внимательным взглядом.
– Интересный вопрос, лекарь. Стоит его обдумать, особенно в эти неспокойные времена.
Он склонил голову набок и прислушался. До меня донесся слабый отзвук далекого перезвона. Это вывело меня из равновесия, почему-то напомнив мучавший меня кошмар.
Дохляк указал на койку:
– Я прилягу и подумаю на эту тему.
* * *
Я тоже забрался на кушетку и закутался в одеяла.
– Что с ним? – тряхнул меня Капитан.
Дохляк лежал на спине. На его уродливой щеке поблескивала слюна. Красавчик.
– Сколько времени?
– Ночь. Мы поймали остальных двух. Так что с Чадросом?
– Когда я ложился, он был такой же мудак, как и всегда.
Опустив ноги на холодный земляной пол, я со стоном поднялся и подошел к Дохляку. Странно, что наши голоса его не разбудили.
Я ощутил жар еще до того, как коснулся его.
– Собаки нашли замерзших тварей. Мы засунули их в ящики и кинули в яму с огнем.
– Надо обложить Дохляка снегом. Он весь горит.
– Делай, как знаешь. Только вылечи.
Сердце у Дохляка билось быстро и неровно, а жар достиг опасного уровня.
– Мне понадобится помощь.
Я принялся снимать с него одежду. Его и это не разбудило.
– Что сказал Третий?
Старик выглядел так, будто лимон надкусил.
Гоблин с Одноглазым что-то затеяли – нечто такое, что он не полностью неодобрял.
Схватив ведро, он ринулся вон и вскоре вернулся с небольшим сугробом грязного снега. Снаружи разыгрался настоящий буран.
Я указал на раненую руку Дохляка. От более крупной ранки вверх тянулись алые нити.
– Заражение крови?
– Какой-то яд. Заражение крови обычно так быстро не развивается.