Скрежещущий хруст бьет по ушам.
Древний череп остается в руках рыжеволосой, а по плечам господина вдруг рассыпаются пряди черных волос…
Человек с мечом в руках моргает, не в силах осмыслить происходящее. Он смотрит на то, как его господин… или тот, кого он принимал за господина… оседает на камни. И длинные волосы его словно покрывает трескучим инеем. Они белеют – от начала и до самых кончиков.
Человека с мечом внезапно что-то словно бьет изнутри. Он мгновенно забывает об этом странном человеке с побелевшими волосами, даже о том, что господин его куда-то пропал, забывает человек с мечом. Он видит только светящийся в темноте, точно обломок луны, шлем-череп.
Человек улыбнулся, поднял меч и побежал на этот мертвенный манящий свет.
Непобедимая слабость объяла все его тело, но Берт все же сумел подняться.
– Марта! – крикнул он.
Рыжеволосая успела обернуться. Удар двуручного меча вышиб из ее рук Кость Войны. Череп, гремя по камням, покатился прочь, словно отрубленная голова чудовища. Ургольд, оскалившись, отступил назад и примерился для последнего, точного удара.
– Марта! – крикнул Берт снова, но северянин не глядя сшиб его ударом ноги в живот. Этот полуживой обмылок человека пока не интересовал его. Вот рыжеволосая… Он всегда знал, что она погубит господина! Так и вышло.
И было еще кое-что… Кость Войны! Этот шлем будет принадлежать ему, Ургольду! Но сначала он разберется с людьми, осмелившимися отнять Кость у господина. И первой будет рыжеволосая дрянь.
Ургольд размахнулся, вскинув меч над головой… Оружие, вдруг страшно потяжелев, вывалилось из его рук. Что-то шевельнулось за спиной северянина, но повернуться и посмотреть – что именно, он не смог. Не сгибая ног, всем телом, будто срубленное дерево, Ургольд плашмя грохнулся о камни. И Марте, и Берту, и Самуэлю, только что пришедшему в себя, стала видна рукоять кинжала, вонзившегося северянину в основание шеи.
Выступивший из мрака человек был очень молод – пожалуй, он не прожил еще полных двадцати лет. Был он невысок и двигался легко и почти неслышно, как барс. Волосы, туго стянутые на затылке пучком, отливали медью, немного косящие глаза мгновенно перелетали от одного предмета к другому. Кожаная одежда обтягивала стройное тело, не обремененное пока тяжелой мужской мускулатурой. За широким поясом поблескивали несколько ножей, и короткая кривая сабля сияла стальным полумесяцем.
– Кажется, никто не успел серьезно пострадать, – проговорил он, оглядев присутствующих. – Что этому здоровяку от вас понадобилось? И что вообще здесь происходит?
Он несколько озадаченно хмыкнул, когда Марта, которой он в первую очередь адресовал вопрос, вместо того, чтобы ответить, метнулась к стонущему на земле Берту. А Самуэль, вздохнув, развел руками, словно хотел сказать: «Такие, брат, тут дела творятся, что так сразу и не объяснишь…»
Юноша подождал еще немного, потом пожал плечами, подошел к телу Ургольда, рывком вытащил кинжал и принялся деловито отирать лезвие о край нательной рубахи северянина.
Между тем Берт открыл глаза. Самуэль, оглянувшись на него и Марту, подковылял к юноше и осторожно тронул его за локоть. Тот понимающе кивнул – и они оба отошли на несколько шагов.
– По-моему, на моих висках прибавилось еще несколько седых прядей, – выговорил Берт первое, что пришло ему на ум.
– По-моему, тебе больше не придется беспокоиться о седине на висках, – ответила Марта, держа его голову на коленях.
– Я и не беспокоюсь. Говорят, ранняя седина придает мне некое… своеобразие.
Марта попыталась усмехнуться. И это у нее получилось.
– Я всегда знала, что ты – просто невероятно своеобразен, – сказала она.
Они помолчали.
– Все закончилось, – проговорил, наконец, Берт. – Боже, как я устал…
– Да, – ответила рыжеволосая. – Мы уйдем отсюда, поселимся в гостинице какого-нибудь городишки… И… через несколько дней, как-нибудь утром я проснусь одна.
Берт не думал ни мгновения, прежде чем ответить.
– Этого не будет, – сказал он.
– Альберт Гендер, – вздохнула Марта. – Ловец Теней из Карвада… Меня ты можешь продолжать обманывать сколько угодно. А самого себя…
Вопреки ее ожиданиям, Берт не спешил возражать. Он посмотрел в небо, начинающее уже сереть, небо, где разглаживались багровые складки, и медленно проговорил:
– Альберт Гендер, Ловец Теней из Карвада, шел к этому месту всю жизнь. Чтобы найти здесь свою судьбу. Так говорил Маргон, Один-из-Четырех. Так говорил Эолле Хохотун. И оба они были правы. Нет больше Ловца Теней. Остался – Альберт Гендер. Пусть Маргон ищет себе другого Ловца…
Кажется, Марта не ожидала такого.
– Эолле презирает людей, – сказал еще Берт. – В этом его ошибка. Он видит в нас ничтожных, слабых червей, слепо следующих путями своих судеб. Он не способен понять, что в нас есть кое-что… неподвластное ни Небесам, ни Преисподней. Кое-что могущее разом изменить судьбу всего мира. Я даже могу сказать, как это называется…
Но Берт не стал говорить этого слова. Он прочитал его в сияющих глазах Марты, и нашел это вполне достаточным. Рыжеволосая поняла его.
– Чем ты будешь заниматься? – тихо спросила она.
Альберт улыбнулся – от этого корочка засохшей крови на его лице покрылась трещинками. И вместо ответа сжал руку рыжеволосой.
– Э-э… – раздалось тоненько из сумрака. – Хозяин! Может быть, пора уходить отсюда, хозяин? Если вы серьезно ранены, господин Тильберт любезно согласился помочь нам…
– Тильберт Расмус, – представился юноша, появляясь рядом с Самуэлем. – Я родом из западных лесов. Как выяснилось, мы с уважаемым Самуэлем земляки. Меня тоже не прельщало ремесло лесоруба, и в прошлом году я покинул родной поселок.
– Далеко тебя занесло, – сказал Берт приподнимаясь.
– Я странствую, – беспечно мотнул головой юноша, – пока не могу найти занятия по сердцу. Слышал, что в здешних местах воюют, и вот… Решил предложить себя в качестве солдата – я довольно ловко владею оружием. Хотя всю жизнь посвятить сражениям не собираюсь. Честно говоря, я и сам не знаю, к какому делу себя приложить. Да! – воскликнул он, о чем-то вспомнив. – Вы не видели здесь старого господина в синем плаще с меховым колпаком на голове? Я встретил его вчера, когда смеркалось, и он предложил сопровождать его до Руима. Обещал хорошую плату. Но у подножия гор мы наткнулись на орду бегущих куда-то людей. Тьма, сумятица… Я потерял своего старика…
– Нет, – ответил Берт. – Не видели… Но мне кажется, что ты напрасно потратишь время, разыскивая этого старого господина. Синий плащ, говоришь? Меховой колпак?.. Что случилось? – спросил он у Самуэля, который, шагнув за спину юноше, знаками всячески пытался обратить на себя внимание Ловца.
Самуэль рысцой подбежал к Берту, склонился над ним и прошептал:
– Кость Войны! Я был уверен, что она лежала во-он у того камня. Ее нет! Ее нет, хозяин! Куда она могла провалиться?!
Берт минуту молчал.
– Если она куда-то провалилась, – проговорил он. – Туда ей и дорога.
Маргон подождал, пока шаги четверых стихнут и, сложив пальцы обеих рук в хитрую фигуру, позволил своему телу стать видимым. Сдвинув меховой колпак на лоб, он почесал затылок. Затем облегченно выдохнул и закинул за плечи темный мешок.
Тьма на небе рассеивалась. Долгая ночь подходила к концу, и первые лучи восходящего солнца казались нежно-розовыми, как весенние цветы.
«Тьма к Тьме, – думал Маргон, выбирая глазами, где лучше навесить радужную паутину портала. – Пусть вещь из Тьмы навсегда уйдет из мира смертных. Здесь ей не место… И я сам займусь этим…»
Нити межпространственного портала заиграли разноцветными всполохами, сплетаясь между собой сложным узором. Через несколько минут Маргон исчезнет из мира смертных. Но очень скоро он вернется. Ему ведь нужно расплатиться со своим юным провожатым.
И возможно, предложить ему новую работу.