- Как президент? – снова перевел разговор Гилберт.
- Фронт работ всегда большой, а в России – особенно, Гил. Мы не сытые европейцы. Мы как на вулкане живем. То одно, то другое. То там тонко, то там рвется... Как всегда. Иногда и он сам в ужас приходит.
- Верю. Но вашего президента там уважают.
- Не сомневаюсь, – фыркнул Иван, беря в руку кружку до верху наполненную чаем, – Альфред привык нагло получать все на блюдечке с голубой каемочкой, а тут такое...
- Пап, – прерывая их грозивший затянуться на долгие часы разговор о политике, начал говорить Константин, – я пойду к себе? Я все убрал, оружие спрятал... В общем, пить не бойтесь.
- Умничка. Конечно, иди к себе. Ты ел?
- Без вас еще... да, ел.
И Константин быстро покинул территорию кухни, пока отец еще не вспомнил о не выученных до сих пор славянских заклинаниях... Собираться.
Иван, усмехаясь, смотрел ему вслед.
Константин спешно перепрятал вещи и проверил все замки на двери. Дверь была с секретом: снаружи дерево, внутри – железо. Завтра нужно чтобы она выдержала крепкий кулак и удар водопроводной трубой в область замка. Так, на всякий случай.
Собирать чемодан не было нужды. Ведь на один день едет.
Пара брюк и футболок, кроссовки да книга с телефоном. Деньги, документы. Вроде все... А нет, не все.
Константин пинком выдвинул чемодан из-под кровати. Открыв его, он начал рыться в его нутре, битком заваленном ненужными, на первый взгляд, вещами.
Пистолет (подарок отца) скрылся за ремнем брюк. Крышка чемодана захлопнута, он сам задвинут еще дальше под кровать. Один флакончик зелья – и все, к кровати, как и в его комнату – больше не зайти.
Повесив легкую сумку на плечо, Константин закрыл дверь в комнату и повернул ключ в замке. Ключ спрятал в карман, он унесет его с собой.
Отец ждал его в дверном проеме. И сразу же перехватил за локоть.
- Хэй! – недовольно воскликнул Константин, когда холодная рука отца нырнула ему под футболку и вытащила пистолет. Отец покачал головой:
- Это на таможне засекут. Я не дам тебе его взять.
- Но...
- Тебя Наташка еще на таможне перехватит, успокойся. Пошли, время не ждет. Она... Так сказать, всегда при оружии.
Они оба вышли из дому. Гилберт помахал им из окна.
- Братииик! – раздался голос Наташи, который и в гробу Брагинскому сниться будет. Они только что прошли таможенный досмотр. И стояли среди людского потока.
Иван попытался слиться со стеной, стать меньше. Но, разумеется, у него это не получилось. Глядя на его ухищрения, Константин вспомнил его вскользь брошенную фразу, что все близкие и дальние родственники должны жить где-нибудь на Колыме.
- Мы здесь! – не скрывая веселости в голосе, крикнул Константин. Иван с отчаянием отрицательно вертел головой, расширенными от ужаса глазами глядя на сына, который улыбался во все свои тридцать три зуба. И мило распахивал объятия для спешившей к нему Наташи. – Здравствуйте, тетя Наташа!
- Здравствуй, родной, здравствуй.
Арловская с обожанием обвила руками племянника. Потом с таким же, даже большим, обожанием глянула на бедного и нервно икнувшего Ивана, который поймал ее жадный взгляд – он все еще пытался быть маленьким и незаметным.
- А...
- Я, пожалуй, пойду... – жалобно произнес Иван, теребя шарф на шее. – Дел много... Пока.
Наталья Арловская издала вопль хищника, упустившего добычу из свои когтей. Иван скоропалительно исчез из виду.
Константин только посмеивался: Беларусь, свою тетушку, он не боялся.
- Тетя Наташа! Научи меня метать ножи! – обратился Константин к тете, когда они оказались вне пределов слышимости административного здания. Они как раз вошли в открытую калитку, стоящую перед домом Арловской.
Погрустневшие глаза Белорусии вспыхнули безумием вновь. Она оценивающе окинула мальчика взглядом:
- А ты, оказывается, не промах. Кончено же, с огромной радостью!
- Руку жестче! Не дирижерскую палочку держишь! – рычала Наташа на Константина, забыв о своей сдержанности, – любой предмет в твоих руках должен представлять опасность! А теперь – давай!
Нож, зловеще подрагивая, вошел в мишень по самую рукоятку. Взмыленный Константин победно поглядел на нее.
- Молодец, – сухо отозвалась Наташа.
- Стараюсь, – прохрипел Константин: они уже около трех часов метали эти чертовы ножи. Тетя не давала ему даже вздохнуть нормально, была слишком придирчивой и строгой. Пить хотелось ужасно.
- Пошли ко мне в дом. А, кстати, мне надо бы воды из колодца достать, подсобишь?
- Конечно, тетя, – спокойно поговорил Константин, хотя в мыслях сейчас уже начинал жалеть о своем согласии: лучше сидеть сейчас в своей комнате с дробовиком, настороже.
Пьянка в доме Брагинского была в самом разгаре.
Холл курил подозрительную смесь, явно запрещенного характера. На его лице иногда расплывалась довольная улыбка как у чеширского кота. Гил вел себя, мягко говоря, неадекватно: суммарно принятое на грудь количество огненной смеси прямо пропорционально влияло на и без того нелегкий характер. Сейчас он сосредоточено крутил огурец на вилке.
А вот самого Ивана это не так уж и брало: он уже успел поругать и себя, и политиков, и жизнь в Российской Федерации. Он с огромным удовольствием перемывал кости и Америке, и Англии, и прочим государствам.
Вслед второй выпитой бутылке водки полетела третья.
Гилберт от выпитого наконец скопытился и заснул прямо за столом. Холл ругался на своем наречии, изредка говоря по-русски пару-тройку фраз. Но было видно: язык ворочался с трудом.
Брагинского неумолимо начало клонить в сон. Устал он сегодня от прессинга президента, очень устал. Холл уже сполз на пол и храпел во всю силу своих легких. И ничто мирское его больше не волновало.
Очевидно, пьянка удалась на славу: полный разгром на кухне, коридор навевал мысли о бомбежке, в комнатах был полный кавардак. Еще и окно они умудрились разбить: по кухне свободно гулял легкий летний вечерний ветерок.
Сознание дало трещину, и Брагинский благополучно вырубился.
====== Глава 6. Полет. Альфред Ф. Джонс. ======
Тушка самолета неспешно выруливала на взлетную полосу. Константин с отцом и президентом молча ждали.
Борт номер один действительно оказался блатным самолетом. Сегодня Ивану с Константином предстояло лететь в Америку. Президент, по доброте душевной, решил их “подбросить”. И денег за билеты не платить, что очень обрадовало Брагинского.
Президент приехал заранее, поэтому встали все сегодня рано.
У Ивана нещадно трещала голова – пьянка с Холлом сказывалась, да еще он должен был забрать Константина у Наташи. Выбитое стекло Гилберт обещал вставить. Холла удалось спровадить.
Константин же обрадовался приходу отца – тетя Наташа смело использовала его весь день и часть ночи. Он смог починить окно, вычислить сверху донизу дом, разобрать и снова собрать кран, наколоть дров, побелить потолки, выкосить забор, починить калитку и прочее, прочее, прочее.
Сама Наташа то и дело бурчала под нос об отсутствии нормальных мужиков в современном мире.
- Здорово, – выдохнул Константин, прижимаясь носом к стеклу, глядя на красавец самолет. Самолет действительно был просто прекрасен.
Президент улыбнулся, глядя на мальчика.
Иван, сидя в кресле, заметил его взгляд, направленный на сына.
- Он любит небо и все, что с ним связано.
- Эх, жаль что у меня нет сыновей... – сказал президент, когда Иван, встав со своего места, мягко прижал сына к себе. Сын с явным удовольствием обнял своего отца.
Иван усмехнулся и взъерошил волосы ребенку. Поморщился: голова все еще трещала.
- Этот мальчик появился у меня в сложные для нашей страны годы. Не будь его – наверное, мне бы было бы весьма непросто приходить в пустой дом...
- Да, Вторая Чеченская Война, подводная лодка “Курск”, потом дело ЮКОСа, реформы... Все так быстро закрутилось, – президент говорил теперь очень тихо.
- Волна терактов, – обессилено проговорил Иван, не отпуская от себя сына. Его костяшки пальцев, впившихся в плечо мальчика, побелели, – «Норд-Ост», Беслан, одиннадцатое сентября в Америке...