– Я всё думаю о том пакете, что наследил у банка, а потом его убрали, – сказала я. – Помнишь?
Виллемина махнула рукой:
– Как только не воздействовали! Я не уточняла, что именно было в той приваде. Знаю только, что таких было немало и внутри – и они содержали порчу не на смерть, а на повиновение. А прекраснейший мессир Вард из дома Тритона клянётся и божится, что его тоже опоили! – и рассмеялась. – Мы его перепугали. Но не сместили.
– Думаешь, не расскажет гадам, на которых работает? – хмыкнула я.
– Думаю, ему слишком дороги жена, дочери, замок в Доброй Гавани и финансовые связи здесь, – сказала Виллемина, и в её голосе снова послышался мёртвый лёд. – Имущество он сможет восстановить, если ему придётся бежать. А семью – нет.
– Ты собираешься его шантажировать? – поразилась я.
– Почему – собираюсь? – улыбнулась Вильма совершенно безмятежно. – Я шантажирую. И прикажу убить, если шантаж не сработает. Карла, дорогая, светик мой, ну вот кто из нас некромант?
На лестнице нас встретила Друзелла:
– Мессир Валор давно ожидает государыню в её малой гостиной.
Вильма вспорхнула по лестнице, как птичка, будто даже тяжёлый искусственный живот ей не мешал; есть такие дамы, которые так порхают и с настоящим. Я подумала, что никогда мне не бывать настолько изящной. Но это и не важно: в нашей команде у каждого – свои таланты.
Валор поднялся нам навстречу. На нашем любимом столике у него лежала целая стопка книг.
– Счастлив видеть вас, прекраснейшая государыня, – сказал Валор, обозначив поцелуй на поданной Вильмой руке. – И вас, деточка: мы так редко беседуем, что я начал тосковать по вашему обществу. Но дела – прежде всего. Я хотел рассказать вам несколько ужасных сказок Перелесья.
– Сядем, друзья, – нежно сказала Виллемина. – Сказки – это интересно. В них говорится о мерзких тварях с горящими глазами?
– Да, государыня, – поклонился Валор. – С глазами, горящими, как плошки, с руками до самой земли и серой, будто туман, кожей.
– Сказки? – хмыкнула я. – Просто сказки?
– Увы, – снова чуть поклонился Валор. – Мне нечем вас порадовать, деточка: в трактатах наших коллег об этих тварях нет ни слова. Но в легендах Перелесья, в эпосе «Трижды убитый» и в историях, которые собирали по перелесским деревням мессиры фольклористы Гунард и Берк, эти твари упоминаются, и даже часто.
– Но можно ли доверять сказкам? – задумчиво проговорила Виллемина. – Тем более – рассказанным простецами.
– Видите ли, дорогая государыня, – сказал Валор, – именно то меня и прельщает в этих книгах, что все эти истории написаны или рассказаны простецами. И это обозначает природу тварей – не иномирную, нашу, местную.
– Вы думаете, впрямь элементали? – спросила я. – Не звери же.
– Сложно сказать с чужих слов, деточка, – сказал Валор. – Но полагаю, не звери. Твари эти описываются как мерзкие и злобные, те, кто их встречал, порой погибали от ужаса, а те, до кого тварь дотрагивалась, погибали наверняка, от мучительного, нестерпимого и несмываемого отвращения. С тварями никто не разговаривал – и они, быть может, не знают человеческой речи. Но в их поведении чувствуется род разумности. Перелесские крестьяне уверили мессира Гунарда, что такая тварь может пролезть в неожиданно узкую щель, в дымоход, в слуховое окошко – и что её тело тянется и гнётся упруго, словно хлыст.
– Изловить бы штучку, – сказала я мечтательно. – Посадить в клетку, понаблюдать. Поглядеть, куда оно годится.
– Мне представляется, деточка, что клетки будет маловато, – сказал Валор. – Я всё же думаю, дорогая моя, что твари имеют стихийную сущность… э… как драконы, что ли… Возможно, от них защищают знаки против Приходящих в Ночи… но как знать… может, есть специальная защита. Я предположил бы, что кто-то в Перелесье может быть отлично осведомлён о свойствах этих тварей – и умеет ими управлять на диво легко и точно.
– Полагаю, что этими созданиями и теми, кто с ними ладит, должна заняться контрразведка, – сказала Виллемина. – Сегодня же предложу новую задачу мессиру Ирдингу. Мне не нравятся эти существа.