Ален вытащил из кармана осколок тёмного стекла, резанул ладонь привычно и спокойно:
– И я. Проклятой кровью клянусь государыне и Прибережью.
– А у меня нож спёрли… украли, – сказал Ларс, чуть не плача.
– И зубы выбили? – спросил Райнор.
– Зубами я не умею, – сказал Ларс. Ему ужасно хотелось провалиться сквозь землю.
– Возьми, – сказала я и дала ему свой нож. С некоторыми далеко идущими целями: он был трогательный совёнок, мне хотелось передать этому малышу каплю моей силы.
Он просиял и порезал палец:
– Вот! Я тоже клянусь! Государыне и Прибережью!
Виллемина кивнула. Тёмный и жаркий, невидимый глазом ореол вокруг неё стал ещё жарче – и я чувствовала, как Дар поднимается и в ней. Он стал заметнее, здорово заметнее, чем раньше.
– Я надеюсь на вас, мэтры армия, – сказала она.
Историческая клятва некромантов, о которой потом, наверное, будут писать учёные мужи, случилась в столовой Тайной Канцелярии – довольно тёмной комнатушке, освещённой парой газовых рожков, со стенами, выкрашенными в жёлтый цвет с белой полосочкой, рядом со столом, на котором стояла почти нетронутая еда.
А за окном был осенний день, похожий на сумерки.
Броуку было, кажется, даже слегка не по себе, хоть он здорово держал себя в руках.
В столовую он не вошёл, остановился у самой двери – и поклонился Виллемине старомодно, всем корпусом:
– Государыню ожидают герцог Ясномысский с сыном.
Виллемине было жаль уходить. Она улыбнулась нашей юной армии:
– Мы вскоре увидимся, мэтры некроманты, – и подошла к Броуку с заметной мне неохотой. Но уже через миг настроила себя на деловой лад. – Прекрасный мессир, этих молодых людей надо разместить. Они нуждаются в еде, нормальной одежде, месте, где можно будет привести себя в порядок. Я бы хотела отметить, что молодые люди – важное и ценное достояние короны, их необходимо устроить как можно лучше.
– Я впечатлён, государыня, – сказал Броук.
– Вы сделали всё идеально, мессир, – сказала Виллемина. – Было бы замечательно продолжать в том же духе.
Я свистнула Тяпку – и Ален печально проводил её незрячим взглядом. Мы вышли из столовой и направились из служебного корпуса Дворца в официальный. Далеко; Дворец всё ещё поражал меня размерами.
– За каждого из этих мальчиков вы отвечаете лично, – сказала Вильма на ходу. – Их бы отмыть, переодеть в чистое, тёплое и целое… особенно мэтра Райнора: его ботинки, полагаю, доставляют ему много мук. Ему очень нужна удобная обувь, какие-нибудь мягкие туфли, которые бы легко снимались и надевались. Ещё я хотела бы, чтобы на мальчиков взглянул мессир Сейл: они не выглядят особенно здоровыми. Как думаешь, Карла, их ведь лучше поселить во Дворце?
– Да, – сказала я. – Определённо здесь, а не в живописной местности. Потому что пока я вижу поблизости только одного серьёзного наставника – Валора. А как, хотела бы я знать, Валор попадёт куда-нибудь туда, далеко?
– Валора и Олгрена, – улыбнулась Виллемина. – Очень надеюсь, что мы сумеем договориться с мессиром адмиралом: как-то ведь он обучает своих посвящённых.
– Как юнг на флоте, – съязвила я. – Куском просмолённого каната между лопаток.
Вильма рассмеялась:
– Как сурово! Надеюсь, мессир Валор предложит своему товарищу-вампиру более гуманную методу. Кажется, мессир адмирал склонен к нему прислушиваться. Мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь обижал этих мальчиков… Ты тоже чувствуешь, что это особый случай, Карла?
– Угу, – сказала я. – У тебя собирается некромантская свита. Как ты и хотела. Ночной кошмар Перелесья.
Виллемина посерьёзнела.
– Ох, Карла, дорогая… знаешь, что меня пугает? Что кто-то в Перелесье ведь написал тот гримуар, который ты прочла… инструкцию по чернокнижию для няни Леноры… представляешь себе человека, который пишет для простеца такую инструкцию? Зная, к чему может привести не только ошибка, но и точное следование всем пунктам?
– Человек для него – мусор, – сказала я. – И тело, и душа. То есть это какой-то конченый, я такого вообразить не могу. Знаешь, мясо для меня играет сравнительно небольшую роль, это – ну, преходяще, как ты понимаешь… но как можно заведомо убивать душу, я не могу себе представить.
– Вот, – сказала Виллемина. – Держи в уме: среди наших врагов могут быть такие, которым убить чужую душу – легко. Я даже подумала: они могут не иметь собственной.
– Позвольте вам пообещать, прекраснейшая государыня, – вдруг заговорил Броук, – что этих мальчиков я прикажу разместить как баронов. Сам прослежу, чтобы они ни в чём не нуждались. Я сейчас понял, насколько мы, возможно, от них зависим.