— Э, леди Карла! — сказал Найл, и я точно услышала в его голосе добродушную ухмылку. Научилась отличать выражение на звук не хуже, чем на вид: живые у них были голоса. — Вы не переживайте, не огорчайтесь, ничего такого плохого я не думаю, а только все мы под Предопределённостью ходим, про это я и говорю. А вот про корабль подводный скажу отдельно. Но вот что сначала позвольте спросить: вы ничего такого во мне не чуете, а?
Я, пожалуй, не чуяла. Но если он спросил — видимо, что-то было, и я взяла его за руку, клешнёй дотронулась. И только от прикосновения, да ещё и клешнёй, особенно чувствительной, еле-еле отозвался Дар. Тоненькой струйкой, фальшивой стрункой — слабее, чем у Вильмы.
Но — не поспоришь. Чувствовался.
— Так вы, мэтр, значит, коллега-некромант? — хихикнула я. — Так вы думаете?
Он хохотнул басом:
— Ох, простите, леди Карла, уж больно уморительно вы это сказали! Да нет, что вы, какой некромант… мальчишкой вот мог дохлого краба двигать, да с другими пацанами, бывало, у мясника бычий череп выпросим, на палку наденем — и айда девчонок пугать: его зубами мог клацать. А пошёл на купца юнгой — и кончилась вся эта ерунда… Но, вы понимаете, сейчас вспомнилось. Вроде дрожит и горит вот тут, где рёбра, где сердце было.
— Да, — сказала я. — У вас, милый мэтр, Дар совсем слабенький, но есть. И хорошо, что вы его чувствуете, он полезный.
— Ещё б не полезный, — сказал Найл с оттенком гордости. — Я ж переговорил с одним, с другим… к некромантам ходил. Они меня и надоумили: научили вот такую кривулину зельем рисовать на зеркале…
— Да вы что! — восхитилась я. У меня самой Дар плеснул в щёки огнём. — И у вас получается?!
— Очень получается, леди, — весело сказал Найл. — Прям как у настоящего некроманта получается. Мы с мэтром Норвудом вчера потренировались, а сегодня окончательный лоск навели. Он хоть и мальчик, а хоть куда некромант. Уходил с патрулём — и из города связывался со мной, а я, значит, с ним. И через маленькое зеркальце, и в большое.
— Великолепно! — мне хотелось прыгать и хлопать в ладоши. — Вы ведь…
— И верно, леди, — подтвердил Найл. — Я буду на подводном корабле вместо телеграфа. Опробовано. Вот сейчас я с верфи: наши ребята зеркало установили. Не стеклянное, а на стальной пластинке — чтоб, оборони Небо, не разбилось.
— Вот тебе и холодная рука, — вдруг вспомнила я.
— А тут-то какая разница? — удивился Найл. — Пусть и холодная, но крошечка Дара-то есть?
— Какая-то тут есть загадка, — сказала я. — Не уходите, милый мэтр, есть разговор… нет, вот что. Видите зеркало? Можете позвать сюда мессиров Ольгера и Валора?
— Отчего ж не позвать, — с готовностью согласился Найл.
И выполнил призыв на удивление чисто, точно и красиво. Может, вся его крошечка Дара и уходила в обряд, но сработало с прямо-таки механической чёткостью, будто настоящий телеграф.
— Да как так-то?! — поразился Ольгер. — Далех ведь говорил: нужна тёплая рука!
— А я ведь уже пытался всем напомнить, что мои призывы тоже доходили до адресатов, хоть и не всегда, дорогой граф! — сказал Валор. — Не так всё просто и однозначно, как полагает наш южный друг.
— Рука у меня, мессиры, холодная, — подтвердил Найл. — Но ведь получается-то хорошо?
— Лучше чем у меня, — подтвердил Валор. — Я бы даже сказал — отлично.
— Тогда вопрос: почему Клай не смог? — задал Ольгер ровно тот же самый вопрос, который крутился и у меня на языке. — Более того, барон: почему он до сих пор не может?
— Пробел в его личных возможностях? — предположил Валор.
— При жизни он мог, — сказала я. — Совершенно нормально связывался.
И никак у нас ответ на эту загадку не ловился — а он был нам всем очень важен, этот ответ. Это была наша будущая связь — жизненно важно разобраться, как она работает, чтобы при случае не отказала на поле боя.
Мы пригласили Найла в нашу лабораторию и собрали консилиум. Пришёл Далех, пришёл Жейнар, думали, не послать ли за Фогелем — но вовремя сообразили, что Фогель-то уж точно не в курсе дела. Стали проверять.
Найл отлично связывался с кем угодно. Мы даже на минуту поймали Райнора в карманное зеркало. Из зеркала плеснуло огнём и неожиданным вампирским холодом, Райнор крикнул, что форт держится, но все заняты, что он целует всех в щёчки, — и оборвал связь.
Голос Райнора как-то очень всех утешил и порадовал, но яснее не стало.
— Старики говорят, рука мертвеца не подходит, — настаивал Далех. — Твой, леди Карла, друг Клай — мертвец, его рука не подходит. И ты, почтенный моряк, — мертвец. Не возьму в толк, как это вдруг подходит твоя рука. В холодную руку туфу не наливают.