Все оставшиеся до отъезда дни я с тоской думал о том, что в тресте появится Шельняк, и — что я буду делать?.. Ох, как не хотелось кривить душой!
А он не появлялся.
Столкнулись мы с ним на перроне.
Он шел вдоль вагонов заплетающейся походкой, налетал на людей.
Невидящими глазами посмотрел на Ладу, прошел мимо, вернулся, остановился передо мной, сказал безнадежно:
— Уезжает. Тамара уезжает. Даже цветы не взяла.
Он недоуменно оглядел растрепанный букет, протянул его Ладе. Сказал, глядя на меня глазами, полными растерянности:
— Получила письмо от Хохлова... В Москве. Хлопочет о восстановлении...
И пошел к выходу, тыкаясь в людей, как слепой.
Проводив его глазами, Лада посмотрела брезгливо на букет и выбросила его под вагон.
— Ты не возражаешь?
— Нет.
— Надеюсь, его не восстановят?
— Кого?
— Хохлова.
— Думаю, что нет. Говорили, что его будут судить.
— А Тамара, очевидно, в него верит... Не дай бог, если ты окажешься с ней в одном вагоне.
Услышав звонок, Лада вытянулась на носки и поцеловала меня.
— Ну, ни пуха, ни пера. Возвращайся с победой! Помни о своих незримых союзниках. О Пржевальском, о Дуганове, о Щербакове!
— Спасибо, Ладочка!
— Не забывай, куда едешь! Там твоя победа еще важнее.
Я заскочил в тамбур и, оттесненный пассажирами, смотрел через их плечи, как Лада поплыла назад вместе со всем перроном.
ЭПИЛОГ
И вот я стою на пьедестале почета, и звучит Гимн Советского Союза, и красный флаг подымается в солнечное небо, и на моей груди написаны буквы «СССР».
Весь стадион, стоя, аплодирует. В ответ я поднимаю над головой цветы. К моему лицу подносят микрофон, и я, с трудом подбирая нерусские слова, которые учил на курсах в сорок первом году, произношу:
— Я счастлив, что выступаю на играх, носящих название дружеских... Мы серьезно готовились к ним...
Слова почему-то ускользают от меня, их мало, и я повторяю:
— Я счастлив... Я счастлив, что оправдал надежду своей Родины, которая послала меня сюда...
Стадион снова ревет, нас засыпают цветами, а я думаю: как жаль, что меня не слышат там, у нас, что меня не слышит Лада.
Радиокомментатор Вадим Синявский подбегает ко мне и зовет к своему микрофону. Он говорит торопливо:
— Ваш голос будет слушать Родина... Скажите несколько слов.
Но и родные слова ускользают от меня, и я произношу бессвязно:
— Дорогие друзья! Вы, кто слушает меня... я счастлив, что мы не подвели вас, и что наш Гимн звучит здесь...
1959
Б. А. ПОРФИРЬЕВ
(Биографическая справка)
Борис Александрович Порфирьев родился в 1919 г. в г. Советске Кировской области, в семье служащего. Учился в средней школе в г. Вятке (Киров), а затем на историческом факультете Ленинградского государственного университета, откуда ушел на фронт и участвовал в обороне Ленинграда. Работал формовщиком на ленинградском заводе «Электросила», фрезеровщиком и строгальщиком на заводе «Красный инструментальщик». Увлекался спортом.
Писать Б. Порфирьев начал на фронте. В 1945 — 1946 годах в журнале «Огонек» был опубликован цикл его фронтовых рассказов, тепло встреченных читателями и критикой. С них начинается писательская биография Б. Порфирьева. В 1947 г. рассказы вошли в его первую книжку «Мои товарищи», вышедшую в Кирове.
Начиная с повести «Мяч в сетке», изданной в 1950 г. в Ленинграде, писатель посвящает себя спортивной теме. В последующие годы в Москве, Горьком, Кирове, Петрозаводске выходят его книги: «Цветы получает победитель», «Ветер», «Рекордная высота», «Бенефис Ефима Верзилина», «Цирк «Гладиатор», «Чемпионы», «И вечный бой...». «Мяч и цветы», «Летящая надо льдом» и др. Две книги («Мяч в сетке» и «Рекордная высота») переведены на иностранные языки. Рассказы Б. Порфирьева печатались также в журнале «Физкультура и спорт», альманахах «Молодая гвардия» и «Кировская новь», сборниках. Герои повестей и рассказов В. Порфирьева — сильные, упорные в достижении цели люди — не ограничиваются только спортивными интересами, они тесно связаны с жизнью своей страны.
В литературной обработке или записи Б. Порфирьева вышли книги И. Франчески — «Связная партии», Д. Фетинина — «Рассказ о легендарном начдиве» и «Беззаветный храбрец», Я. Бунтова — «Чудесные всходы» и «Тропою исканий», Н. Турбаса — «На арене цирка».