«Нет, не поеду я туда…»
Нет, не поеду я туда.
Давно уже зарок положен.
Я знала Коктебель тогда,
Когда еще в нем жил Волошин.
А что там было? Синь, полынь
Да море. Небо и пустыня.
Там и теперь все та же синь,
Но нет пустыни, нет полыни.
Стеклом блистают корпуса,
Тесня волошинскую дачу,
И первобытная краса
Исчезла. Все теперь иначе.
Туда на бархатный сезон
Литературная элита
Съезжается, держа фасон…
Исчез мой давний дивный сон,
Но все, что было, не забыто.
«Народ — непонятное слово…»
Народ — непонятное слово
И зря введено в оборот,—
Гляжу на того, на другого
И вижу людей, не народ.
Несхожие, разные люди —
И праведник тут, и злодей.
И я не по праздной причуде
Людьми называю людей.
1969
Эскиз к портрету
Ты живешь смиренницей прекрасною,
Всю себя лишь для себя храня.
Доцветаешь красотой напрасною,
Прелестью, лишенною огня.
Стройностью твоей, твоей походкою
Восхитится, каждый, кто ни глянь.
Красоте зеленых глаз с обводкою
Позавидовать могла бы лань,
Алощекая и темнобровая,
Ты и впрямь на диво хороша…
Гордая, холодная, суровая,
Самопоглощенная душа.
Мраморная прелесть безупречная,
Совершенства образец живой…
Самоотречение беспечное,
Безоглядное — удел не твой.
Есть возможное и невозможное,
Ты меж них границу провела
И живешь с оглядкой осторожною,
Ни добра не делая, ни зла.
Четверостишия
* * *
Душа объята сном
Иль мечется в смятеньи.
А под твоим окном
Растет стихотворенье.
* * *
Страшно тебе довериться, слово.
Страшно, а дóлжно.
Будь слишком старó, будь слишком ново,
Только не ложно.
* * *
У человечества одышка
От спешки яростной, как будто —
Последний день, а завтра — крышка
И мрак последнего уюта.
1969
* * *
На столе бумажный ворох
Удалось бы разгрести —
И тогда на всех просторах
Мне открыты все пути!
* * *
Наглядеться б на чудо!
Но усталость с утра, —
Это знак, что отсюда
Убираться пора.
* * *
Как были эти годы хороши,
Когда и я стихи писать умела.
Невзрачные, они росли несмело,
И все-таки — из сердца, из души.
1974
* * *
И лишь в редчайшие мгновенья
Вдруг заглядишься в синеву
И повторяешь в изумленьи:
Я существую, я живу.
* * *
Как победить, преодолеть тревогу?
Где скрыться от смятенья моего?
Бог милостив, — и больше ничего
Не скажешь. Все, как есть, вверяю Богу.
«Слова пустые лежат, не дышат…»
Слова пустые лежат, не дышат,
Слова не знают — зачем их пишут,
Слова без смысла, слова без цели,
Они озябших не отогрели,
Они голодных не накормили, —
Слова бездушия, слова бессилья!
Они робеют, они не смеют,
Они не светят, они не греют
И лишь немеют в тоске сиротства,
Не сознавая свое уродство.
[70-е годы]
«По мне лишь так: когда беда настанет…»
По мне лишь так: когда беда настанет,
Тогда и плачь, «Покуда гром не грянет,
Мужик не перекрестится». Таков
Обычай прадедов спокон веков.
Он у меня в крови. Я не умею
Терзаться впрок. Глупее иль умнее
Обычай мой, чем вечное нытье, —
Он исстари, он существо мое.