Николь крепко сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются ей в ладони. Похоже, у нее есть только один способ отделаться от этого человека — сделать вид, что все происшедшее между ними для нее ровным счетом ничего не значит.
― Ты слишком самонадеян. Не следовало придавать такое значение нескольким поцелуям. Там, откуда я приехала, на это обычно не обращают внимания. Можешь мне поверить, у меня нет никакого желания спать с тобой.
― У меня нет никакого желания спать с тобой! — передразнил он, и мягкость его тона не могла обмануть Николь. — То, что нас тянет друг к другу, стало ясно с первых минут знакомства.
― Ты, кажется, забыл, что с начала нашего знакомства прошло чуть больше суток. Я вовсе ни о чем таком не думала. Кто я, по-твоему? Ты меня не за ту принимаешь!
— Мне стоило большого труда подавлять свои желания. — Маркус по-прежнему стоял в дверях, но Николь вдруг показалось, что он всего лишь в каком-то шаге от нее. — Я увидел рыжеволосую девушку и понял, что хочу ее. И сейчас я хочу ее не меньше. Время здесь совершенно ни при чем!
Николь слышала, как гулко бьется ее сердце. Она тоже хочет его. Бессмысленно это отрицать. Одна лишь мысль о том, что можно подняться с ним наверх, что она окажется в его объятиях и проведет всю ночь, занимаясь любовью…
― Прости, если я заставила тебя поверить, что хочу того же, что и ты, — запинаясь, проговорила она. — Я…
― Ты говоришь, что не хочешь меня? Тогда докажи.
Сделав несколько быстрых шагов в сторону Николь, Маркус, не дав девушке опомниться, крепко обхватил ее одной рукой за талию, прижимая к себе. Его губы потянулись к ее лицу. Николь замотала головой, пытаясь отстраниться, но Маркус, запустив свободную руку в распущенные волосы Николь, крепко держал ее голову. Их губы встретились. Неожиданно поцелуй оказался нежным, даже дразнящим, ему трудно было противостоять.
Легкая шелковая ткань отделяла Николь от обнаженного тела Маркуса. Недолго думая, она запустила руку за ворот его халата, ощущая под пальцами пружинящую мягкость покрывающих его грудь волос. Никогда прежде не доводилось ей переживать ничего подобного: поднимаясь откуда-то снизу, нестерпимый жар разливался по всему телу. Руки Маркуса становились все более настойчивыми. Обхватив ее бедра, он крепче прижал Николь к себе. Больше всего ей сейчас хотелось опуститься на пол прямо здесь, в гостиной, не боясь того, что кто-то может сойти вниз и застать их, и почувствовать тяжесть его тела, распластанного на ней.
Легко, словно пушинку, Маркус поднял Николь на руки и понес из гостиной в сторону лестницы, ведущей в верхние покои.
Они лежали молча, обессиленные, медленно приходя в себя после пережитого. Николь не в состоянии была пошевелиться, силы, казалось, оставили ее. Подобное ей довелось испытать впервые. Только сейчас она поняла, какого наслаждения была лишена все это время.
Наконец Маркус приподнялся на локте, чтобы заглянуть в лицо Николь.
— Я многого ожидал от тебя, — мягко проговорил он, — но ты превзошла все мои ожидания. Мне еще не доводилось встречать таких страстных женщин! — Склонившись к ней, он нежно притронулся губами к ее прикрытым глазам. — Ко мне уже возвращаются силы. Мы должны это повторить!
Николь чувствовала то же. Она не раскаивалась в происшедшем. И в то же время не могла избавиться от чувства вины. Намерение порвать со Скоттом не может служить оправданием ее поступку: она не должна была, как оголтелая, кидаться в постель к человеку, с которым знакома меньше двух дней.
― Это не должно было произойти! — прошептала она. — Я не хотела, чтобы это произошло.
― Нет, хотела. — Маркус нежно погладил ее по щеке. — Но, как и большинство женщин, считаешь необходимым отрицать желания, заложенные в тебя природой.
― Я не сказала, что мне не хотелось, чтобы это произошло. — Николь продолжала упорствовать. — Этого не должно было произойти — вот что я имела в виду.
― Но почему? — Казалось, он был искренне удивлен ее реакцией. — Мы взрослые люди. У нас одинаковые потребности. Не вижу причин, которые могли бы помешать нам их удовлетворить.
― У тебя могло возникнуть ощущение, что для меня занятия сексом с малознакомыми мужчинами — вещь обыденная.
― Если бы я действительно так думал, меня бы здесь не было.
― Но ты ведь понял, что я не девственница. — Николь внимательно взглянула на Маркуса.
― Да, после всего, что было, ты ею точно не являешься!
― Ты прекрасно понял, что я говорила не обэтом! — Ей все труднее и труднее удавалось подобрать нужные слова. — Ты ведь не первый мужчина, с которым я занималась любовью.
― Это я кое-как уразумел, — сухо ответил он.
― Тебе это безразлично?
― Мы живем не в средние века. Да и потом, ни одна девственница не смогла бы доставить мне удовольствие, которое я только что испытал благодаря тебе. — Маркус с улыбкой наблюдал за тем, как лицо Николь вытягивается от удивления. — И я не собираюсь останавливаться, — лукаво добавил он.
Николь проснулась с первыми лучами солнца. Маркуса рядом с пей уже не было. Ничего удивительного, подумала Николь. Им обоим не пошло бы на пользу, если бы кто-нибудь случайно увидел, как он покидает ее спальню рано утром.
С воспоминанием о том, как она провела ночь, Николь охватило прежнее чувство вины. Маркус может считать, что в век технического прогресса и всеобщего падения нравов у нее есть право на некоторые вольности в отношениях с мужчинами, но вряд ли это оправдает ее в его глазах, когда он выяснит, что она официально помолвлена с другим мужчиной.
Впрочем, едва ли Маркусу представится возможность узнать об этом за время, оставшееся до свадьбы Леоноры. А на следующей неделе Николь здесь уже не будет.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Николь с трудом удалось скрыть охватившее ее разочарование, когда, спустившись утром к завтраку, она обнаружила за столом только Патрисио, в одиночестве допивающего свою чашку кофе. Молодой человек с восторгом приветствовал ее появление.
― Сегодня я отвезу тебя в Каракас! — без всяких предисловий объявил он.
― Боюсь, сейчас я не совсем в форме для такой поездки, — стараясь не смотреть Патрисио в глаза, ответила Николь. — Ночь оказалась слишком утомительной. — К своему ужасу, она почувствовала, что краснеет.
Судя по виду, Патрисио рассчитывал на другой ответ, но, как и полагается истинному кабальеро, с пониманием отнесся к желанию дамы.
— Тогда, может быть, завтра?
Николь предпочла бы вовсе отказаться от поездки, но ей не хотелось обижать Патрисио.
― Было бы здорово. С нетерпением буду ждать завтрашнего дня.
― Я тоже, — с энтузиазмом заверил он, — для нас обоих это будет незабываемый день.
Похоже, самоуверенность — фамильная черта всех Пераца, кисло подумала Николь, выдавливая из себя жалкое подобие улыбки в ответ. Хотя Патрисио далеко до старшего брата. В том, что касается самоуверенности, Маркус вне конкуренции. Прошедшей ночью он продемонстрировал это сполна. Вероятно, такой легкой победы даже ему еще не доводилось добиваться!
― Николь, тебе нездоровится? — В голосе Патрисио прозвучало искреннее участие.
― Ничего страшного, нормальное состояние после вечеринки, кажется, вчера я слишком увлеклась и выпила лишнего. — Николь постаралась придать лицу соответствующее выражение.
― Да, состояние знакомое, — подбодрил ее Патрисио. — Мне самому часто приходилось испытывать подобное. Тебе станет лучше, если ты что-нибудь съешь.
Это вряд ли, подумала Николь. Внимание Патрисио становилось все более обременительным, и она уже подумывала сослаться на то, что ее тошнит от одного только вида еды, и под этим предлогом выйти из-за стола, когда на террасе появился Эдуардо.
— Мы будем завтракать без Леоноры, — сказал он, усаживаясь за стол рядом с Николь. — Ей далеко до тебя в плане выносливости. Даже не буду говорить, куда она попросила меня удалиться, когда я предложил ей спуститься к завтраку вместе. Пришлось распорядиться, чтобы завтрак Леоноры отнесли в комнату.