― Только не пытайтесь убедить меня, что ею тоже движет любовь!
― Но почему бы и нет?
― Не стройте из себя идиотку! Вы не хуже моего знаете, каковы истинные цели вашей мачехи. Она искусно расставила ловушки, пользуясь своей внешностью как приманкой, и поймала отца на крючок. И все это только ради денег!
― Разумеется, вы сами никогда бы не клюнули на такую приманку. — Николь уже и не пыталась скрыть раздражение, которое вызывал у нее этот человек. — Ведь вы видите всех насквозь!
― Ответьте мне на один вопрос, только честно. Вы сами-то верите, что ваша мачеха может испытывать какие-то чувства к моему отцу?
― Я знаю Леонору уже много лет и верю, что она никогда бы не вышла замуж за человека абсолютно ей безразличного, каким бы богатым он ни был. Я также сомневаюсь, что ваш отец настолько неблагоразумен, чтобы попасться на такую удочку. Насколько я поняла, он намного старше Леоноры и, наверное, уже давно научился понимать, когда женщинам нужен он сам, а когда — его деньги.
― Между ними меньше двадцати лет разницы.
― Должно быть, он был совсем молодым, когда женился на вашей матери? — Николь казалось, что Эдуардо гораздо старше. — Как давно вы потеряли матушку?
Маркус бросил на нее злой взгляд.
— Мы здесь не для того, чтобы обсуждать мою мать!
— Нас вообще скоро может не быть, если вы не начнете следить за дорогой. — Маркус, увлекшись разговором, случайно выехал на встречную полосу. Только чудом они разминулись с едущей по ней машиной. — Господи, вы чуть не врезались в этот автомобиль! Я вовсе не хотела вас расстроить, но, похоже, если между нами и есть что-то общее, то только это.
Прошло несколько минут, прежде чем последовал ответ. Было видно, что на этот раз он полностью контролирует свои эмоции.
― Она умерла от малярии десять лет назад.
― Десять лет одиночества — это большой срок для мужчины.
― Отцу вовсе не обязательно быть одному. Нашлась бы масса желающих его утешить.
― Значит, он был другого мнения, если не спешил предложить этим утешительницам постоянные отношения. Я ведь не говорю, что Леонора должна занять место вашей матери — ей все равно не удастся этого сделать, — но с ней в жизни вашего отца может появиться новый смысл.
― Но какой ценой?
― Так вот что на самом деле вас волнует: вы беспокоитесь не за отца, а за себя, вернее, за свое наследство!
― Достаточно! — У Маркуса даже губы побелели от ярости. — Вы зашли слишком далеко!
Николь и сама почувствовала, что в этот раз перегнула палку. Едва ли таким поведением она поможет Леоноре.
Они съехали с главного шоссе на узкую дорогу, бегущую между холмами, за ними открылся вид на широкую цветущую долину. В центре долины располагалась небольшая живописная деревушка с возвышающейся над остальными постройками церковью. Солнце уже садилось, когда впереди наконец засверкал белыми стенами большой дом. Отстегнувшись, Николь вылезла из машины. От дома к ней навстречу спешила Леонора.
― Ну, наконец-то, дорогая, я так рада тебя видеть. Ты прекрасно выглядишь, как будто и не провела столько времени в дороге!
― Все потому, что путешествовала первым классом. — Николь обнялась с мачехой. — Тебе не стоило так тратиться.
― А я и не тратилась. За все заплатил Эдуардо.
Николь перевела взгляд на Эдуардо, подошедшего к ним. Сразу же бросалось в глаза внешнее сходство между Маркусом и его отцом, только Эдуардо был намного крупнее и его виски уже начинала серебрить седина. Да и теплота, с которой он приветствовал Николь, заметно отличала его от сына.
― Большое спасибо. Вы так щедры, сеньор Пераца. — Она протянула ему руку.
― Эдуардо, — поправил он, — называй меня Эдуардо.
Полностью проигнорировав протянутую руку, он привлек Николь к себе и крепко расцеловал в обе щеки, вызвав у нее неподдельное изумление таким сердечным приемом.
― Англичанки так сдержанны в проявлении своих чувств. — Казалось, его забавляет замешательство, написанное на лице Николь.
― Как и англичане, — заметила Леонора. — Здесь все так отличается от Англии. И что касается меня, то я уже обожаю эти отличия! — Она взяла Николь под руку и потянула к двери: — Пойдем, я покажу тебе дом. О вещах позаботится Маркус. Ужин подадут не раньше девяти, но если ты проголодалась, я могу распорядиться, чтобы тебе приготовили что-нибудь перекусить. И потом, нам так много нужно рассказать друг другу. — Ее глаза заблестели, когда она посмотрела в сторону стоявшего рядом с сыном Эдуардо. — Я все еще не могу прийти в себя от происшедших в моей жизни перемен.
— Так же, как и я. — Эдуардо нежно улыбнулся в ответ. — Николь, отныне ты можешь считать Лас-Веридас своим вторым домом. И кто знает, может, со временем он даже станет для тебя первым и единственным. Из слов Леоноры я понял, что в Англии тебя ничего не удерживает.
Николь уже собиралась ответить, когда почувствовала, как пальцы мачехи сжимают ее руку, как бы предупреждая, чтобы она не торопилась с ответом.
― Благодарю вас за ваше гостеприимство. Вы так щедры, особенно если принять во внимание, что я даже не являюсь Леоноре дочерью.
― Николь всегда была мне как сестра. Не знаю, как бы я обходилась без нее все эти годы!
Принимая во внимание тот факт, что Леонора была прекрасно осведомлена о помолвке Николь со Скоттом, ее поведение выглядело более чем странно. Но Николь решила, что у нее еще будет время для того, чтобы расспросить мачеху о причинах, побудивших ее скрыть истинное положение вещей.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Как Николь и ожидала, внутреннее убранство дома было выдержано в традиционном испанском стиле: арочные проходы, ниши, громадные полутемные комнаты, обставленные массивной деревянной мебелью. Тяжелые стеклянные двери гостиной вели на крытую террасу, окаймляющую весь первый этаж дома и ведущую во внутренний дворик, выложенный сверкающей плиткой, в центре которого, как и положено, располагался фонтан. Николь нравились такие дома. Здесь все было пропитано традициями, прошлым семьи. Но ей трудно было представить мачеху в качестве хозяйки подобного родового гнезда. Леоноре гораздо больше по вкусу современная архитектура, светлые и просторные помещения, в соответствии с последней модой обставленные легкой мебелью.
― Не беспокойся, я не голодна и запросто могу подождать до ужина. — Николь поблагодарила мачеху. — Вот что бы я сделала с удовольствием, так это приняла душ и переоделась.
― Ну, разумеется, дорогая. Сейчас попрошу одну из горничных проводить тебя в твою комнату.
― Почему бы тебе самой этого не сделать? — У Николь возникло несколько вопросов, и ей не терпелось услышать, как Леонора собирается объяснять свое странное поведение при встрече. — Нам о многом нужно поговорить, так зачем откладывать?
― Конечно, пойдем, я покажу тебе комнату. Там мы сможем вдоволь наговориться. Эдуардо, ты не возражаешь, если я оставлю тебя на несколько минут?
— Без тебя они покажутся мне вечностью, — последовал галантный ответ.
— Эдуардо такой льстец! — Леонора одарила будущего мужа ласковой улыбкой.
Все еще улыбаясь, она повела Николь к лестнице, ведущей в расположенные на втором этаже покои. Судя по уверенности, с которой Леонора держалась, она полностью освоилась с ролью сеньоры Пераца, хозяйки дома.
― Твои чемоданы уже отнесли наверх и распаковали. Вообще, пока ты здесь, можешь ни о чем не беспокоиться. Надеюсь только, окружающая обстановка не будет тебя слишком угнетать. Лично я с трудом переношу эту громоздкую мебель! Можешь не сомневаться, дом ожидает масса перемен!
― Думаешь, Эдуардо позволит тебе все тут изменить?
Как бы сильно Эдуардо ни любил будущую жену, Николь сомневалась, что он позволит ей нарушить порядок, к которому привык с детства. К тому же Леоноре придется учитывать интересы его сыновей, они ведь тоже здесь живут. Сомнительно, чтобы Маркус с пониманием отнесся к подобной затее. Скорее, он еще больше возненавидит Леонору.