— Нет, мастер, — ответила она. — Зато стала видеть много других вещей.
Я едва сдерживал себя от того, чтобы не пуститься со всех ног назад, в трактир «Джордж», чтобы еще раз взглянуть на дневник Леланда.
Вот пес… и птица с павлиньим хвостом.
Да, и даже рыцари. Бог мой!
— Что это там? — Джоан вновь подскочила, метнулась к двери и резко открыла ее. — Вон! Убирайся отсюда, чертов ублюдок!
Я тоже поднялся и подошел к двери. Снаружи, посреди бывшего стойла, стоял Бенлоу. Джоан запустила чем-то ему в лицо, и Бенлоу прикрылся рукой. Куры в панике бросились врассыпную.
— Опять шпионишь за мной! — вопила Джоан. — Чертов говноед. Убирайся!
Бенлоу попятился к выходу, но задержался у пустого дверного проема, смахивая пучки грязной соломы со своего зеленого с желтыми прорезями дублета.
— Жду, когда вы снова навестите меня, милорд. Я могу помочь вам, поверьте. Могу помочь вам найти то, что вам нужно.
— Этот ублюдок — лживый болтун, — сказала Джоан. — Вам нельзя иметь с ним никаких дел.
— Я могу помочь вам, — прохрипел Бенлоу. — Я знаю, кто вы, и могу помочь.
— Вон! Убирайся из моего дома, вонючая задница!
Я почувствовал дуновение воздуха и увидел, что Джоан схватила ржавый серп. Замахнувшись, она бросилась к Бенлоу, и тот юркнул в дверной проем.
— Поверьте, милорд. Приходите.
Когда Бенлоу ушел, Джоан повернулась ко мне, сжимая серп в руке у груди.
— Держитесь от него подальше, мастер. Если в этом городе есть еще кто-нибудь более недостойный, чем я, так это он. Вонючий ублюдок. Держитесь от него подальше.
— Постараюсь, — ответил я.
Напрасно. Но как бы я мог знать об этом тогда, охваченный огнем прозрения?
Не выяснив всего, чего хотел, я подавил на время волнение.
— Кейт Борроу, — сказал я.
— Вернула мне глаз, вишь.
Я кивнул.
— Она и лорд Мерлин. Теперь этот глаз видит все. Он один лучше двух. — Джоан блеснула в полутьме зрячим глазом. — Эта женщина просто святая. Вернула мне глаз, но потеряла жизнь. Святая мученица!
— Но она никогда не давала вам порошка.
— А зачем? У нее была своя магия.
— Что сказал Мэтью Борроу?
— Доктор? Она просила ничего ему не рассказывать.
— Но ведь он все равно знал, раз был там. Или его с вами не было?
— Доктора не было.
— Но Джо Монгер говорил… Разве вы не втроем поднялись на вершину?
— Доктора с нами не было. Мы двое и лорд Мерлин.
— Миссис Тирр, — сказал я. — Что известно об этом Нел? Она знает, что вам не давали порошка видений? Она знала об этом с самого начала?
— Миссис Кейт просила никому не рассказывать. Так я и молчала. Пока не поднялась буря и я не поняла, что все изменилось.
— Буря? Которая была позапрошлой ночью?
— Она приходила ко мне.
— Нел… приходила?
Джоан Тирр приютит меня. Она живет в жалкой лачуге, но это лучше, чем подземелье.
Я-то думал, что Нел сразу отправилась домой к отцу, но Джоан сказала мне, что Нел пробыла у нее до самого рассвета.
— Как она вела себя? В каком настроении была?
— Настроение? О, она светилась от счастья. Все искали ее, но я видела ее такой счастливой только ребенком. Мы сидели и разговаривали часа два или больше…
— И вы рассказали ей о том, что произошло на холме?
— Она спросила, почему я не жду старого Гвина, и я рассказала ей о Мерлине и миссис Кейт. — Джоан рассмеялась. — Она подумала, что я имела в виду ее отца, когда сказала о Мерлине.
— И вы рассказали ей… о тайне Мерлина?
Она посмотрела на меня, склонив голову набок.
— О сокровище Мерлина, — пояснил я. — Об образе небес.
Джоан не понимала меня.
Я похлопал ее по плечу.
— Благодарю вас, — сказал я. — Спасибо, Джоан.
Она засветилась улыбкой.
— Все образуется, мастер! Не бойтесь.
— А?..
— Поздновато, но вы еще наверстаете упущенное. Вы женитесь… — Джоан начала считать на пальцах. Один… два… трижды? Бог мой, три раза! И третий — слушайте меня — третий брак будет самым счастливым. И знаете еще кое-что? — Она наклонилась вперед, единственный глаз, казалось, собрал весь свет в комнате. — Она просто еще не родилась. Не родилась! Нежная юная плоть… Подумайте об этом, господин лондонец.
Глава 46
ОБРАЗ НЕБА
Море светилось вдали холодным металлическим блеском брошенного на поле битвы нагрудника, и вся земля… изменилось ли все навсегда?