– Ты запечатал раны? – спросил Чингис.
Кокэчу ответил не сразу, но потом заговорил очень быстро. После падения Яньцзина к шаману попали книги по медицине и магии, которые были намного ценнее золота и нефрита. Он не ожидал, что его новый метод лечения будет подвергнут сомнению, поэтому голос шамана лишился привычной уверенности.
– У меня есть китайские книги, господин. Просто поразительно, как много им известно о человеческом теле. Перед тем как зашить рану, они льют в нее кипящее вино. Я сделал то же самое и поставил припарки, чтобы сбить жар.
– Значит, ты запечатал их не по обычаю нашего народа, – ответил Чингис безразлично. – Скажи, чтобы принесли жаровню, и прижги раны как следует. Это должно помочь.
Кокэчу хорошо знал, что продолжать спор бессмысленно и небезопасно.
– Твоя воля, мой господин, – согласился шаман.
По распоряжению хана Кокэчу, конечно, прижжет раны Джучи каленым железом, хотя теперь колдун твердо верил, что это грубый обычай варваров, практика, недостойная такого ученого человека, каким он считал себя. Шаман скрыл свое недовольство, и Чингис как будто был удовлетворен. Кокэчу заметил, что хан намерен уйти, и заговорил вновь, все еще надеясь понять человека, который повел за собой целый народ:
– Боль будет сильной, господин. Если мальчик придет в сознание, должен ли я что-нибудь передать ему от тебя?
Чингис взглянул на шамана пустыми глазами и вышел, не сказав больше ни слова.
Военачальники собрались в юрте хана. Она была в полтора раза выше и в два раза шире других. Хасар и Хачиун пришли вместе с Тэмуге, хотя тот отвечал только за порядок в улусе и не принимал участия в военных походах. Джелме, Субудай и Чагатай расположились на низких кушетках, расставленных для совета вкруг. Ханская юрта была почти пустой и походила, скорее, на юрту бедного пастуха, однако простая обстановка никого не удивляла: все знали, что Чингиса мало интересовали богатство и роскошь.
Арслан и его преемник Джебе прибыли позже остальных. На избранника Арслана присутствие такого количества вождей монгольского народа как будто не произвело впечатления. И когда Арслан знаком предложил ему сесть, новичок кивнул всем собравшимся с таким видом, словно имел полное право здесь находиться. Военачальники посмотрели на Джебе без особого интереса, зато Арслана приветствовали радушно, безразличное выражение сменилось улыбкой признательности. Все знали, что он останется в родных степях. Арслан уже погрузил вьючные мешки с вещами на трех кобылиц и трех жеребцов и вскоре должен был отправиться в глушь вместе с женой и небольшим стадом.
Светясь от гордости за отца, Джелме счел своим долгом уступить тому свое место. Оба мужчины обменялись взглядами, и, хотя они ничего не сказали друг другу, Арслан тоже как будто был тронут проявленным уважением.
Когда в юрту вошел Чингис, мужчины остались сидеть, но все же немного выпрямили спины. Хан расположился на куче седел и одеял напротив входа и велел слуге подать чашу козьего молока. Хотелось хоть немного успокоить желудок.
Дождавшись, пока хан допьет молоко, Арслан начал речь:
– Повелитель, позволь рекомендовать тебе человека, которого ты назвал Стрелой.
Чингис посмотрел на новое лицо, отметив ширину плеч Джебе. Халат был раскрыт на голой груди, и красноватая кожа, натертая бараньим жиром, светилась здоровьем. Даже сидя у хана в юрте, Джебе, казалось, не терял бдительности и был готов в любой момент вскочить на ноги, если бы это потребовалось. Это был прирожденный воин. Рядом с ним Чингис почувствовал себя стариком.
– Добро пожаловать в мою юрту, Джебе. После того, что о тебе говорил Арслан, ты всегда будешь желанным гостем в моем доме. В ближайшие дни тебя проверят. Не забудь, что своими делами ты должен прославлять его имя.
– Не забуду, повелитель, – ответил Джебе.
Его самоуверенность не вызывала сомнений, и как только Чингис отвел взгляд, Хасар чуть заметно ухмыльнулся.
Чингис глубоко вздохнул и положил руки на колени. Как и все остальные, хан хорошо знал, что сегодняшняя их встреча перевернет мир, и наслаждался этой тихой минутой, пока военачальники ждали, когда он начнет говорить.
– После того как вы покинули меня, чтобы закончить осаду Яньцзина, я отправил посланцев в далекие земли. Некоторые из них вернулись с дарами и товарами и заключили от моего имени договоры о союзе с правителями дальних стран. На других напали, а некоторые не вернулись вообще.