Едва он успел повернуться к Джучи, чтобы обратить внимание того на оживление в рядах противника, как множество конников отделились от главной колонны шахского войска и начали построение, подняв в воздух ураган пыли. Горны протрубили сигнал остановки, и шахское войско встало, сохраняя строгую дисциплину. Джебе и Джучи обменялись взглядами: внезапно они поняли, что происходит.
– Они будут атаковать нас! – ответил Джебе за двоих. – Ты должен отвести войско, Джучи, и передать весть своему отцу. Все, что мы тут увидели, пригодится в ближайшее время.
Джучи покачал головой. Отец будет недоволен им, если он просто уйдет. Донесение мог бы доставить один-единственный разведчик, к тому же они пришли в земли шаха не для того, чтобы отступать перед его войсками.
Сожаление о том, что Джебе был рядом, впервые закралось в сердце Джучи. Его друг проделал долгий путь, чтобы стать командиром тумена, и Джучи не хотелось теперь подчиняться старшему товарищу.
– По крайней мере, мы на вершине, – заметил Джучи.
Он помнил атаку русской конницы, штурмовавшей склон холма, и понимал свое преимущество. Вдали конница мусульман начала стремительное наступление, и Джучи внезапно растерялся. Он сознавал, что не может вести тумен в лобовую атаку. Не имело смысла терять впустую людей. Джучи обдумал возможность стремительного удара во фланг, что позволило бы увести мусульман на равнину. Он знал, что монголы в хорошей физической форме и не подведут, но сомневался в том, что воины-китайцы выдержат бешеную гонку, не отстанут и не будут разбиты.
Однако Джебе как будто не замечал смятения Джучи.
– На виду у своего шаха им придется наступать прямо на нас, – сказал он. – Им неизвестно, сколько у нас людей за холмом. Думаю, встреча с нами в такой дали от Отрара и хана для них так же неожиданна, как и для нас. Ты сможешь зайти с фланга?
Прежде чем ответить кивком, Джучи оценил расстояние. Джебе улыбался, словно они обсуждали борцовский поединок или условия пари.
– Тогда план будет таков. Я дождусь, когда они выдохнутся, взбираясь по склону, и тогда обрушусь на них сверху, как скала. А ты зайдешь с фланга и вклинишься в центр. Думаю, тебе пригодятся твои копья.
Джучи взглянул вниз на крутой откос.
– Жаль, что мы не сможем скатить на них камни, – заметил он.
Джебе удивленно закивал:
– Отличная идея! Я отдал бы вторую жену за горшки с маслом, чтобы скатить и их вместе с камнями, но посмотрю, что можно придумать.
В одно мгновение оба обменялись напряженными взглядами, в которых не было и следа той легкости, с которой произносились слова.
– Их слишком много, и если они окажутся такими же страшными в бою, как их оружие и броня, то нам их не одолеть, – сказал Джучи. – Я ударю с фланга, а потом отступлю и уведу за собой подальше от главных сил.
– Не Субудая ли голос я слышу? – поинтересовался Джебе.
Джучи даже не улыбнулся.
– Ты слышишь мой голос, Джебе. Я измотаю их и уведу подальше, чтобы к ним не подошло подкрепление.
Джебе поклонился ханскому сыну, не упомянув о том, что почти половину тумена Джучи составляли китайцы. Хотя они и скакали на крепких монгольских лошадях, но не обладали выносливостью рожденных в седле степняков.
– Удачи, командир, – пожелал Джебе и развернул лошадь.
Джучи не ответил, а сразу принялся раздавать приказы своим людям. Десять тысяч из тех двадцати, что оставались за гребнем холма, быстро собрались и двинулись на восток в обход крутого откоса. Разворачивать наступление по подвижному сланцу будет непросто, и, по правде говоря, Джебе теперь и сам не знал, кому из двоих выпала более сложная задача.
Калифа аль-Найан беспокойно направлял коня вверх по крутому склону. Слыша под собой тяжелый храп превосходного мерина, он понял, что животное начало выбиваться из сил, задыхаясь от жара и пыли. Мусульманин вырос в этих горах и знал даже тот самый холм, по которому теперь взбирался наверх, атакуя врага. Шах дал приказ, и Калифа послушно, хотя и против собственной воли, собрал всадников и повел их в бой. Заметив неожиданное появление монгольских разведчиков в сотне миль от того места, где, как казалось, им следовало находиться, шах Мухаммед пришел в ярость, и Калифа знал, что она может бушевать многие дни или даже недели. В таких обстоятельствах предлагать шаху подождать, пока не найдется более подходящего места для битвы, было бы опасно.
Подгоняя коня вперед по ухабистой почве, Калифа смотрел на вершину холма, которая будто парила высоко над головой. Возможно, наверху стоял всего лишь лагерь разведчиков. Вполне вероятно, что они унесут ноги еще до того, как Калифа поднимется на вершину, и тогда шах успокоится. Никто не знал, как удалось этим диким монголам поставить на колени китайского императора, но шах нуждался в быстрых победах, дабы утвердить свою власть.