— Если я стану частью вашего культа, — догадалась Лайла.
— Верно. Предложение примкнуть к касте избранных я делаю не часто и далеко не всем. Оно не звучало уже семьдесят шесть лет. Достойные кандидаты давно перевелись, а ведомые жаждой упыри заслуживают лишь рассветной агонии. С ответом спешить не обязательно. Ты вправе задать вопросы и всё детально обдумать, — изречения звучали благостно, но пристальный взгляд пронзал, точно ледяное копьё.
Не выдержав давления, Лайла посмотрела на висевший на шее собеседницы серебряный полумесяц:
— Вы единственные вампиры в мире? — взор сполз на браслет из сцепленных углами звёзд.
— «Лунный венец» — дом для ищущих себя на поприще вечной жизни. Мы обосновались на восточном континенте, чтобы самосовершенствоваться в искусстве чар Тьмы. Однако мы чтим свободу воли и не убиваем без нужды. В отличие от «Сынов Гектора», под какими страдают западные королевства. Для них люди — лишь еда, а убийства — развлечения.
— А для вас? — рискнула поднять глаза Лайла.
— Ресурс, к которому следует относиться с уважением, — с пугающе каменным лицом ответила Эста. — Мы не отнимаем жизни ради экспериментов и пропитания. К нам на поклон приходят добровольцы. За утраченную кровь они получают недоступные смертным блага. Унять скорбь от потери любимого? Избавиться от неуверенности в себе? Вызвать стойкую неприязнь к крепким напиткам? Внушение по желанию не претит нашим убеждениям. Эффекта хватает на месяц, а то и два. В зависимости от сложности просьб.
— Звучит разумно. Возможно, даже благородно. Но мне неприятна мысль, что мой возлюбленный и мои друзья для вас лишь сосуды с кровью.
— Смертные слишком… слабы. Мы же — новая раса, которая стремится к созданию себе подобных, лучших из лучших, бессмертного общества гениев и творцов. С каждым веком мы потребляем всё меньше крови и даже переносим первые лучи зари. Придёт день, когда кровь нам будет не нужна, а свет солнца станет таким же родным, как лунный. Мы создадим идеальное общество, где не будет плача у могил, мук старости и болезней.
— Иными словами, если люди не приносят существенной пользы, они не достойны?
— Чувствую эгоистичный подтекст, — каменная маска треснула от едва заметной улыбки. — Ты о своих друзьях? Мы как раз стоим на пороге открытия, что позволит обращать людей в вампиров. Внесёшь свой вклад и получишь возможность приобщить их к вечной жизни. Разумеется, если они не будут возражать. В таком случае «Лунный венец» поспособствует выявлению их талантов и научит бороться с кровавым безумием. Шагнуть в будущее не так уж плохо, — бровки девочки вдруг надломились, а голос стал презрительно сухим: — Правда, есть тот, кто считает нас пережитком прошлого, осколками старого порядка, и истребляет всеми доступными способами. Наличие длинных клыков для него — повод для казни, а наши представления о мироустройстве в его глазах — лишь утопия, угрожающая человечеству ордой бесконтрольных упырей. Благо он не ведает, что за нами никто не стоит. Иначе бы приложил больше усилий и стёр нас с лица земли. Тебя тоже. Разве это справедливо? Разве бывшие рабы не имеют право на жизнь?..
— Как зовут вашего врага? — осторожно спросила Лайла.
— Леонардо.
Тихий ответ прогремел подобно грому — туман опасений затвердел скальной стеной. Вспомнилось, как в Аль Хероне, после заключения союза, некромант отпустил весьма странную фразу: «Самая густая мгла ласкает взор, а ослепительно яркий свет режет глаза — путь спасения придуман не мной». И ведь именно чарами Тьмы он вдыхал жизнь в мёртвую плоть. Обманывал смерть. Менял правила игры. Так почему новатор отверг идею нового мира по хорошо известным лекалам? Ведал об истинных мотивах культа или не желал делить лавры победителя?
— Ты задумалась… — чуть приподняла бровь девчонка. — Что бы это значило?
Лайла ощутила себя между молотом и наковальней. Однако если бы пришлось выбирать, встала бы на сторону Леонардо. По крайней мере, он никогда не лгал. Речи же Эсты — незнакомая река, где брод грозил обернуться омутом.
— Ты назвала имя моего создателя, — щит из честности, как попытка не нажить новых врагов.
— Любопытно… любопытно… — наклонив голову набок, Эста гладила пальцами щёку и изучала Лайлу потерянным взглядом, — что ты сказала правду. Ни сомнений. Ни увиливаний. За такое не жалко и вознаградить…