Прошла неделя. Стелле так ничего и не удалось разузнать о Джобе, и вот однажды утром Тревор сообщил ей, что он ушел из Марапаи и устроился шкипером на маленькое каботажное судно, курсирующее между Новой Ирландией и большим островом. Никто не знает, когда он вернется. Очевидно, он не собирался в Эолу, опасаясь колдовского золота, высылки или нового тюремного срока.
Впервые Стелла начала сомневаться в своей правоте. Эти слова, сказанные ее отцом, — действительно ли она слышала их или ей почудилось? Может быть, Серева все-таки умер от пищевого отравления? А Дэвид покончил с собой? Этих вопросов она раньше себе не задавала, а теперь они все настойчивее терзали ее. Прожив в Марапаи уже почти две недели, она больше не исключала возможности самоубийства. Не то чтобы жизнь здесь была невыносимой, просто она была совсем другой. Люди менялись, они уже не были австралийцами. Отклонения в поведении были здесь обычным делом и уже не пугали. Удары судьбы и невзгоды оставляли в душе глубокие раны, убивали рассудок, отравляли кровь. Да, это могло быть и самоубийство.
Вдруг всплывший из подсознания вопрос почти окончательно подорвал ее уверенность. Почему она права, а Тревор ошибается? Он знал Дэвида и эти края, он имел прямое отношение к делу Джоба, он был старше почти на тридцать лет и опытнее. Он пользуется авторитетом, он не может ошибаться.
Однажды утром Стелла проснулась и поняла, что ощущение правоты полностью покинуло ее. Это было почти так же ужасно, как и потеря мужа, только теперь, привыкнув к утратам, она восприняла это более хладнокровно. Теперь ее больше ничто не держит в Марапаи. Конечно, ей было все равно, где жить, но Марапаи с его сверкающим морем и горящими цветами был последним местом на земле, где она хотела бы поселиться. Стелла не думала о том, куда она поедет и что будет делать дальше, — только бы уехать отсюда. Едва решение было принято, на душе у нее сразу же полегчало. Теперь все ее усилия были направлены на отъезд. Крайне важно уехать из этих мест как можно быстрее. В Марапаи становилось невыносимо, его красота опротивела Стелле и вселяла едва ли не ужас.
Она заказала билет на самолет на следующую неделю. И почти сразу же повстречала Филиппа Вашингтона.
X
Был вечер четверга. Вашингтон вышел из дома около половины шестого и побрел вниз по холму к лачугам, где стоял его джип. Море было розовое с зеленым и гладкое как лед. На волнах качались каноэ рыбаков, возвращавшихся домой, в деревню, их обвисшие паруса слабо колыхались на ветру.
Он развернул джип носом к дороге и медленно поехал вниз по склону холма к пляжу. Когда он собирался свернуть, с обочины сошла женщина и замахала руками. Это была Сильвия в черном шелковом платье без рукавов, в волосах ее пестрела гроздь цветов франгипани, еще одна была заткнута за ухо. В это время года было особенно влажно, и ее лицо блестело под слоем косметики.
Вашингтон притормозил рядом. Он был несказанно рад видеть ее. За исключением визита к Энтони Найалу да поездки в деревню, он не выходил из дома почти две недели. Большую часть времени он проводил в постели из-за лихорадки, наполовину настоящей, наполовину вымышленной, а когда он бывал болен, то предпочитал, чтобы его не беспокоили. Сильвии было велено не приходить. Он знал, что во время болезни плохо выглядит, и это задевало его самолюбие.
Он весело приветствовал ее.
— Тебе лучше? — спросила она, окидывая его пристальным взглядом. — Ох, Филипп, ты ужасно выглядишь. Тебе не надо было вставать.
— Я иду на поправку. Все еще мучает бессонница, вот и все. Ну а ты где была, моя дорогая, в таком убойном виде?
Последнее время он редко бывал нежен с ней, и она благодарно улыбнулась.
— Чаевничала со сливками общества, — ответила она. — С миссис Лейн, хочешь верь, хочешь не верь.
Миссис Лейн была женой начальника гражданского строительства.
— Великий боже! — изумился Вашингтон. — Почему же она пригласила тебя? — Он ни разу не был у Лейнов. Они поселились в Марапаи всего несколько месяцев назад и заняли новый дом у дороги, ведущей к причалу.
— Я познакомилась с ней на пляже и, кажется, понравилась ей.
Забавно, что Сильвия бывает в домах, куда самого его не приглашали. Сильвия мила, но манеры ее безнадежны. Она совершенно не разбирается в моде и, несмотря на свою красоту, всегда выглядит неряшливо.
— Что ж, ей здесь все в новинку, — сердито пробормотал он. — Думаю, она просто еще не успела познакомиться ни с кем получше.