Качнув головой, Силана сосредоточилась на реальности, наблюдая, как последние мертвецы находят свою смерть в десятках метров от мощного рва, но так и не дойдя до воды. Её напряжённое лицо было одним из десятка тысяч других, с гневом и страхом наблюдающих за продвижением вражеской армии, численность которой в десять (может, и более) раз превосходила защитников.
Чужаки прошли через жаркую пустыню и высокие горы, из неведомых земель и далёких островов, не зная ни их языка, ни традиций, которые абсолютно не были им нужны. Вражеским солдатам было интересно лишь богатство города, а императору — производственные мощности.
— Демон, что желает получить весь мир, — едва слышно проговорила Силана.
А ведь раньше девушка часто задумывалась о том, как живётся в южной Империи. В какой роскоши и богатстве обитают их аристократы, даже не слишком владетельные — ведь всё завоёванное свозилось в столицу и города острова Фусанг. Силана представляла, как южане предаются неге и самым разным, запретным в Монхарбе, удовольствиям. То было государство свободных нравов и богатых кошельков. Их торговцы всегда сорили деньгами так, что казалось, тратят больше, чем зарабатывают. А любые заказы, перебивая все предложенные цены, перекупала имперская знать.
«Они разъезжают в величественных каретах, лениво и скучающе рассматривая переполненные товарами рынки, лишь немного оживляясь, когда замечают очередную драгоценную цацку для своего дворца».
Как часто Силана представляла, что уедет в Империю Пяти Солнц, проживая полную лености жизнь и заведя себе гарем из красивых мальчиков? Туда, где люди воюют так давно и часто, что уже привыкли к этому?
«Зато маги там сами выбирают, какое направление изучать. Алхимия и зачарование доступны повсеместно, некроманты не подвергаются гонениям, а друидов и вовсе отрывают с руками, направляя на поля…»
Разумеется, богатая, сытная и красивая (в прямом смысле этого слова, ведь богачи покупали услуги целителей, которые правили им внешность) жизнь была доступна лишь аристократии и тем, кто имел деньги. Впрочем, подобное являлось аксиомой для любого места в мире. И уж кому, как не дочери архонта Монхарба, испытывать недостаток средств?
Вот только Силана быстро научилась прятать свои бунтарские желания. В вольных городах Империя обычно выступала предметом презрительных шуток. Место, где высокомерие, развращённость и потакание собственным прихотям давно поставлены во главу угла, где сила сдала позиции интригам и обману, существующему, казалось, лишь ради дутого самомнения, а роскошь размыла все границы между мужественностью и женоподобием.
«Мы ошибались, — сглотнула девушка, дрожащей рукой отводя от глаз подзорную трубу. — Чудовищный и трагичный разгром наших войск на границе отлично показал невежественность и глупость подобных заявлений. Теперь юг прибыл учить нас».
Силана начала высматривать отца, пытаясь понять, стои́т ли он рядом с генералами и командующими инсуриев либо где-то ещё. Но, к её удивлению, Тураниус обнаружился рядом, уже полностью одетый в своё защитное снаряжение и индивидуальный инсурий. Он улыбнулся и положил руку дочери на плечо, даруя спокойствие одним своим видом.
«И правда, ещё ничего не решено, ничего!» — решительно произнесла она сама себе.
Обычно сионы, особенно столь сильные, как Тураниус, не носили инурии, ведь он скорее сковывал их движения и мешал маневрировать, чем действительно помогал, но архонт — это не столько воин, сколько знамя, которое должно одним своим видом внушать людям стойкость и смелость. Кроме того, доспех самого Тураниуса был истинным шедевром механистов Монхарба, а потому не создавал ему почти никаких сложностей.
— Не бойся, — ободряюще произнёс архонт. — Их войска даже не сумеют подойти к нашим стенам. Ни Дэсарандес, ни его маги не осмелятся бросить вызов мощи наших инсуриев и артефактов. Воистину, Монхарб — источник бесконечной промышленной мощи!
Тураниус посмотрел на своих гвардейцев, которые стояли навытяжку, наблюдая за общением архонта и его дочери.
— Все меня слышат⁈ — вскричал правитель вольного города. — Мы не посрамим наших предков! Будем сражаться на пределе сил, как настоящие воины!
Послышался ободряющий клич сотен ртов.
— Со дня падения Нанва Монхарб незыблемо стоял на этой земле. Никто не мог сокрушить наши стены! И наш род, Плейфан, не прерываясь, всегда правил этим местом как в лучшие, так и в худшие периоды истории. Мы — верховная сила, высшая точка! При этом мы всегда оставались одними из вас — людьми Монхарба, «Города-фабрики». Ни легионы сайнадов, ни ужасы окрестных пустынь…