Сокол заскулил, сложившись пополам и сдавленно матерясь. Меня водица тоже отхаркала. Выбравшись на берег, мокрый и грязный, подхватил Федора за грудки, макнув рожей туда, откуда сам только выполз. Над водой, там где была его рожа, забулькало сильнее.
- Если ты сейчас каешься, то слышно плохо, - ехидно хмыкнув, выудил синеющую морду птица на воздух. -Был ясным соколом, стал сизым. Если еще раз, хоть даже во сне на то, что мое посмотришь - ослепнешь. А подойдешь близко, в Смородине утоплю. Без обратного билета.
От мысли, что вот эти губы касались Ядвиги хотелось обещанное в долгий ящик не откладывать. Ясно, как день, что Федьку не исправишь ничем.
Жгуты тьмы, повинуясь острому желанию обвились вокруг мощной шеи, придушивая. Знаю, что по закону, я судья, а не убийца и сам ответ буду держать, если стану нарушать заветы богов, а руки чешутся. Аж в голове стучит кровь, так полыхнуло при мысли, что он и она. Да даже рядом им стоять запрещаю! На одном поле в сто гектар! Не могу - выбесил!
Федор затих и уже даже не трепыхался. Я бы убил его точно, но тут из воды полезли хозяева!
Землистый берег под нами зашевелился, растягивая в разные стороны. Пришлось отозвать силу, чтобы не задушить при свидетелях. Федька дернулся, захлебнувшись кашлем.
–Это что вы тут устроили, молодежь? Только сел с дочерями и женой обедать, как кастрюля моченой тины подпрыгнула и улетела со стола невесть куда! - злющий болотник, тощий, старый и патлатый, исчерченный зелёной рунической вязью по голой грудине, навис над нами, ловко спеленав обоих по ногам тиной и ивовыми прутьями. Хлопая длинными руками на манер крыльев, с издёвкой демонстрировал летящую кастрюлю.
–Что за воспитание нынче? Раньше: придут, гостинцев натащут, уважат хозяев-то, а эти! - водяной махнул рукой, разочарованно, как делал Тима отец. – Где черепаха дочкина, спрашиваю я вас? Она визгом своим все болото перемутила, что украли игрушку! Чтоб вам в жены такую крикуху на всю жизнь, поганцы! Ладно этот ум куриный, но ты-то Кирилл Константинович, ты ж Кощей, а не курица с яйцами!
Болотник был вдвое старше моего деда. Не обращался давно уже человеком, как и жена его, зато силу имел такую, что в прошлый раз под давкой отцовской тьмы четверть часа прямо стоял, насмехаясь. Отец его наклонил, конечно, заставил колени согнуть перед законом, но мне такого контроля над силой пока не получилось добиться. Старший Кощей не терял себя в тьме, а я растворялся и не всегда сразу возвращался в человеческое состояние, ощущая себя сосудом для чужой воли палача. С силой дернул ногой, но ивовый прут сжался еще сильнее.
–Не рыпыйс-си, малек! Чтоб нашли мне черепаху и щас же, оба, ужинать! Хозяйка велела гостей привечать, а ежели откажитесь, так со свету меня сживет, дикая баба эта! Уж я вам тогда житья нигде не дам! Шоб туды-сюды и с черепахой к столу! Уяснили?! Твоему отцу, Федя, расскажу, как в шахматы заедет играть. Так он тебе это… курам на смех пообрежет перья во всех стратегических местах. Будешь куковать потом на жердочке. Ишь, чего удумали! Кастрюлями и черепахами кидаться. Мальки бешенные! - плюнув под листовидные ноги, болотник булькнул вниз. Последним исчез грозный зелёный кулак.
-Твою-ю ма-ать, - простонал зло. Только пира у болотницы и ее выводка сейчас не хватало! - Сука! - рыкнул на Сокола, явно притихшего.
Заметив под его задом похожий на мокрый камень панцирь, пнул подвисшего после удушья Федора в бок. Тот, не удержавшись бултыхнулся в болото, распугав стаю комарья. Сунув черепаху под мышку, нырнул следом.
«Всю жизнь мечтал, зараза, щи из водорослей в подводном царстве хлебать вместо того, чтоб делами заниматься».
И ведь не прийти себе дороже!
Это вам не то приглашение, от которого откажешься и потом живёшь ещё долго и счастливо. Болотник мало что силен, так ещё и пакостник редкий. А законы знает, не хуже меня и обходит так, что не придерешься. Драконит и только. Отца особенно. Давние у них стычки, кто кого сильней. Один ходит по краю, а второй прижучить пытается, чтоб упокоить уже окончательно. Так нет же. Эта ветошь нас всех переживет!
Помяните мое слово.
А дома у мамы щи небось или солянка ароматная…
Глава 12
ЯдвигаВместе с тем, как в дом заходит Хухлик, виновато посматривая на Заряну, моё сердце вновь скатывается в пятки, а с губ слетает облегченный вздох. Не знаю, чего я так разнервничалась, но вот эта заминка, ожидание, стоили мне дорого! Так и сединой обзавестись можно, легко!
-Я там это… наследил чутка, - кается дедуля.
Заряна нетерпеливо цокает, насыпая наваристый борщ по тарелкам.
-Ну что там? Видел?
Они говорят загадками, мне кажется, что даже Лада понимает, о чем речь. Одна я, как осел, вслушиваюсь, пытаюсь додумать, но все равно не понимаю.
-Так это, - дедуля чешет бороду, сверкая глазами, - на болотах он… они... вдвоём... все. Вернее, уже много их, целый выводок детей, муж да жена и гости.
-Болотах? – ахает Заряна. А что там… званый ужин или случайная встреча?
-Совершенно неожиданная компания, - кивает он, усаживаясь напротив, глаза в предвкушении обводят уставленный едой стол. – Я сидел себе, тихонечко наблюдал. Тот, что неприкаянный, рыщет все, рыщет! Это же надо было лесу, на больной мозоль, при самом-то переходе наступить?! Что говоришь? – Хухлик вновь выпятил ухо в пустоту. Я покосилась на Заряну, но она никак не отреагировала, ожидая продолжения. – вот и я думаю, нечего под нос бубнеть угрозы. Ну кто ж в здравом уме, да еще и таким Ей-то угрожает? Это как самому Ему угрожать. А лес не прощает, он будет защищать.
-Кого и от кого? – не выдержав встряла я в поток абракадабры.
Они разом обернулись в мою сторону, будто бы я задала тупой вопрос.
-Ну как же, - замялся дедок. – От крота этого непутевого. Он же, не стесняясь да разрешения не спрашивая, перерыл пол леса! Заряна, - возмутился вслух, - что за воспитание? Ни здравствуйте, ни помогите пожалуйста? Как таран – на пролом прёт! Взрыхлил половину болота силой, аж вода из берегов вышла! Как маханул, ему бы косу да в поле пройтись, покосить, излишек сбросить, с пользой. А то размахался, токмо же на чужих владениях! Черепаху, дочки Болотника выудили, да по бубенцам петуху этому вредному залетело. Жена там его подняла на уши половину деревни подводной, на пару с дочкой. Верещат, что резаные. Если до ночи не угомонят, бравы молодцы, на пару, не знаю, что будет.
-Чья жена? – зачем-то уточнила я, совершенно ничего не понимая.
-Ясно чья, Болотникова. Один гость пока не женат, а второй с прицепом аки трактор. А все почему? – проворчал Хухлик, недовольно цокая,- от плохого воспитания! Заряна, ай-ай, не дожала!
- У него два родителя вообще-то. Все плохое, что мог взять – взял. – А затем, спохватившись, добавила, - хорошему, как могла, так и учила.
-О-хо-хо… Что говоришь? – вновь встрепенулся Хухлик. – А, ну там еще петух этот, конечно, подлил маселка да на печечку, да так, что чуть сам не обжарился. Ну Болотник то на ужин обоих и позвал… вот. Не будет его сегодня, стало быть, - виновато склонил голову. – Придется по старому плану, как и уговаривались.
Лада фыркнула, будто бы ничего другого не ожидала.
-А все потому что огонь лучше видит, чему сбываться, - проворчала она. Огонь любой воды и медных труб сильнее. Там бегай не бегай, а коль крепко сплело и не отпустило, то значит оно.
-Лада, - цыкнула Заряна. – Ты знаешь, что не в этом дело. Тут другое. Не все в курсе кто есть кто, - многозначительно добавила Заряна.
-А вы-то особо и не помогаете! – съязвила Горынева, - дальше продолжаете ниточку узелками забивать.
-Слушайте, - поёрзав на стуле, заметила я, - вам, похоже, надо поговорить, а я мешаю. Я же вижу и слышу, что недоговариваете. Если не моих ушей дело, то я пойду, а вернусь, когда закончите. И вам неудобно, и мне… неприятно.
Лада и Хухлик понурили головы, а Заряна накрыла теплой ладошкой мои пальцы.