— Примерь вот это, — многообещающе прищурившись впихиваю ей, ошарашенной таким поворотом событий, ворох тряпок, разворачиваю за плечи спиной к себе и, мягко придав ускорения ладонью, отправляю обратно в примерочные.
Ганна послушно исчезает за шторками, а я без тени раскаяния иду туда, где спряталась Ядвига. Зачем, спрашивается? Будто кто веревку накинул на шею и тянет до удушья.
Медленно приоткрываю хлипкую дверцу, проснувшись в узкое пространство кабинки. Яда вздрагивает, пытаясь прикрыться руками, а я стою и смотрю, как онемевший идиот. Как будто баб в белье никогда не видел! Впрочем, то, что на ней надето очень сложно назвать бельём. Аккуратную, небольшую грудь поддерживает черное кружево, прозрачное, бесстыдно, призывно демонстрирующее розовые соски, сжавшиеся то ли от холода, то ли от моего взгляда. Россыпь мелких, переливающихся камней путается в огибающих талию тесемках, спускаясь к поясу для чулок. Их стажерка не надела, зато прозрачные трусики, украшенные, мать его, ручной вышивкой напялила.
Руки сами собой, вопреки законам логики, тянутся к этим тесёмкам, ложатся на тонкую талию.
— Отпусти! — шепчет стажерка, но я же вижу, как горят глаза в отражении зеркала. Жидкой лавой плещется радужка!
— Разве трусы не запрещено примерять? — теснее прижимая спиной к себе, поддеваю предмет обсуждения пальцем. — И что? Не постесняешься их мокрыми вернуть, а, отрава? Отрава, как есть. Видишь и мозг затягивает хмелем. Как дурманом надышался, сразу и воля отказывает, и разум в спячку. Только желание стучит в висках, наполняя тело жаром, а член кровью.
«Твою мать, Кир, у тебя невеста под боком. Какого лешего ты на эту накинулся, пойди да возьми свое!»
Но правда в том, что своего не хочется, а у этой живот дрожит под распластанной на нем ладонью. И губы тоже дрожат. Сочные такие, чуть раскрытые…
Глава 7.4
«Ну за что мне это?!»
Ведь я никогда и никого особо не обижала, кормила бездомных животных и делала донаты в помощь нуждающимся.
А ведь день начинался очень даже неплохо. Да и проходил так же, не считая этого гвоздя и порванной одежды!
С Тимом было легко и просто. Даже такое сложное, для мужчин, событие, как блуждание по магазинам, для Лиходеева превратилось в квест по съёму девушек.
Я не осуждала. Это игра, в которую играют двое. И те, кого он успел закадрить, почти в каждом отделе, между прочим, прекрасно знали, на что идут.
Но чего точно не ждала, так это встретить добермана в бельевом отделе! Финт с побегом не удался. Да, я смалодушничала и даже дернулась к дверям, но вовремя опомнилась. Тим ничего не знает и посвящать его в наши отношения не собиралась.
Даже в мыслях «наши отношения» звучало дико.
Что вообще между нами происходит?! Почему он здесь? Почему меня так ломает и трясутся руки? Почему я, где-то глубоко внутри, рада его видеть?
И почему он зол?
Кожей чувствую недовольный взгляд и вновь слышу его грубость с пошлыми намеками. Неужели он вообще не умеет общаться нормально?
«Ночью он был нормальным, — напоминает добрячка во мне»
Ага, потому полез в штаны, чисто по доброте душевной.
От какофонии мыслей и жарких воспоминаний спасла девушка консультант. Она приняла нас с Тимом за пару и сперва я даже хотела ее поправить, но опять Кощеев взбесил!
«Как у него получается? Зажигать меня за секунду? Пробуждать все темное и глубоко спрятанное?»
И вот я вновь повинуюсь внутренней сучке, иду за консультантшей, в руках которой небольшая коробка, с прозрачной крышкой, Внутри — в пене тонкой бумаги тишью лежит что-то невесомое и прозрачное.
Пока идем, спрашиваю цену. Немного фигею, конечно, но решаю, что куплю. Потому что просить ее принести что-то более бюджетное, пока ОН там, не буду. Да и примерять нательное белье нельзя. А у меня форсмажор. Поэтому, обойдемся единственной попыткой.
Девушка заводит меня в одну из кабинок и оставляет одну. Я быстро одеваю трусики и зависаю.
М-да, это тебе не хлопковые «шортики». Тонкая, телесная сетка, искусно украшена черными вышитыми вензелями. Они мерцают и манят к сокровенному переливами маленьких камней. Очень красиво и чувственно. Поддавшись порыву, надеваю и все остальное. Бюстик, если это можно так назвать, поддерживает грудь открывая ее еще больше.
«Как будто бы и в белье, а с другой стороны вроде бы и голая, полностью открытая».
Зачем-то цепляю пояс для чулок и переплетаю тесемки портупеи* (прим. автора: Портупея — аксессуар, состоящий из нескольких кожаных ремней разной длины, переплетенных вокруг тела и завершающихся шикарным поясом на талии).