Не сдержавшись, остановила машину, сделать фото.
Когда подъехала к самому зданию, удивила обрушившаяся тишина. Дом спал глубоким, беспробудным сном: минимум работников, неспешно передвигающихся по територии, мне пришлось побродить по многочисленным коридорам и кабинетам, чтобы разузнать дорогу к хозяйскому офису и то, указывали ее неохотно, лишь проверив документы и удостоверившись, что имею право находиться здесь. Почему-то всё время казалось, что за мной неустанно наблюдают, поэтому шагала я, то и дело озираясь по сторонам, боясь спросить или сказать слово, как будто и у стен здесь были уши. Но пока шла, ни одной камеры наблюдения не заметила, что также было невообразимо странно.
«Как работает их служба безопасности?»
Сам Кощеев К.К. забрался практически под крышу, обосновавшись, видимо, в пентхаусе. Его кабинет занимал весь этаж и тут было вообще тихо, как в могиле. Даже воздух, казалось, боялся пошевелиться. Я уселась на удобный кожаный диван и принялась ждать. Секретарши у него не было, дверь в кабинет (да-да, я не удержалась и подергала), — заперта.
— Что ж, Кирилл Константинович, вы пунктуальностью не отличаетесь, — пробормотала в экран своего смарта, сверяя время. — Но и эту неожиданную отстрочку использую с пользой. Как раз заведу рекламную страничку в фейсграм.
Глава 3
Кирилл Кощеев
— Нравлюсь тебе?
«Сейчас такие в моде, — подумал, с прищуром рассматривая собеседницу».
Пусть я и жил вдали от столицы и не сидел в соцсетях денно и нощно, но не с дуба упал — знал, что к чему. Тощие, грудастые, с перекаченной задницей, расфуфыренные, на каблуках и с наращенными волосами — фальшь и пыль в глаза.
«Так себе эталон красоты».
Дед рассказывал, что раньше-то всё иначе было: сарафаны, косы в руку толщиной, украшенные красными лентами, что в знак привязанности повязывали выбранному парню на руку.
— Так что, — деваха стрельнула ресницами, — нравлюсь?
«С закрытым ртом куда больше».
Бросил беглый взгляд на циферблат наручных часов.
«Как-то долго пришлось разводить эту куклу».
Приехал в тьмутаракань, названия которой так и не запомнил, вообще не по её душу, но, как известно, если хочешь рассмешить Чернобога, скажи ему, что будешь жить долго и, непременно, счастливо.
Словом, опять облажались гончие. То ли кормить их, ленивых тварей, перестать, то ли велеть выпороть, чтоб выли потом месяц от ноющих ран пуще, чем голодный волколак на луну…
А кукла эта надувная, не ведая ни сном, ни духом, о чём думаю, сняла платье-халатик, явно гордясь всем тем, что совершенно не скрывало кружево дорогого белья: красивого, соблазнительного.
«Удача, чистой воды».
В глазах интерес и явное обещание, готовая будто бы на любой каприз, баба, имени которой я даже не потрудился запомнить, призывно и так пошло облизнула губы, что хер в штанах ответно дёрнулся.
«Вот если б ты ещё вместо болтовни рот свой использовала для других целей, цены б тебе не было».
Но вместо слов улыбнулся, поймав запястье с тонкой ниткой золотого браслета, рванул резко на себя, так что запакованная в итальянский гипюр грудь вдавилась в грудину, будто упрекая, как я посмел остаться настолько одетым, когда вот она, жаркая и ластящаяся, упирается напряженными сосками в прохладную ткань брендовой рубашки.
— Нравишься, — вру без зазрения совести, зная, какой ответ “правильный”.
На самом деле не чувствую ничего, кроме обычного зверского желания, нормального, вполне закономерного для крепкого мужика моего возраста. Да и отчего не взять, раз настойчиво предлагают, буквально на блюде поднеся под самый нос? И так ехал в проклятущие эти ебеня, а уезжать придется несолоно хлебавши.
“Не пожру, так понадкусываю”, — голосом старого друга в голове промелькнула заезженная присказка и я улыбнулся.
Девка приняла на свой счет, тут же принявшись нетерпеливо наглаживать мою спину, хвататься за рубашку, выуживая её из плотного кольца кожаного ремня с тяжелой железной пряжкой.
«Помешанная на этом деле что ли? Ну так и я не против».
Она полезла с поцелуями, тараня рот влажным языком, прикусила нижнюю губу, подогревая кровь.
Разочарование от того, что не нашел обещанного понемногу растиралось в сознании лёгким туманом желания. Мысли, что и так потратил непростительно много времени на поиски, тоже тускнели под натиском сминавших плечи рук. Шлёпнув ладонью по неприкрытой стрингами заднице, назидательно шепнул в дрогнувшие от неожиданности губы, что хорошие девочки не кусаются, а плохие получают по попе ремнем. В широко распахнутых глазах вспыхнул восторг.