Минус один, один остался.
Лысый, видя новый поворот дела, отпустил девицу. Но не драпанул что есть сил, а попёр ко мне. Дважды дурак. Воздух перед собой он расписывал неплохо, реакцию для своих лет выказывал не самую плохую. Но помимо лысины он нажил ещё и заметное брюшко, что ограничивало его подвижность. А на ноже в моей руке алела свежая кровь. Фатальное сочетание… для излишне деволюбивых Лысых. Два коротких слова, вышептанных над лезвием, небрежный замах, бросок. Лысый завыл и опрокинулся. У него была веская причина так себя вести: нож по самую рукоять вошёл в его мягкое брюхо.
Минус один, не осталось никого.
Поправка: остались спасённая девица, продолжающий выть Лысый… ну и, разумеется, я.
Сделав несколько быстрых шагов, я присела около смертельно раненого. На миг положила пальцы левой руки на его висок. Лысый затих, неожиданно для себя ощутив, что ничего уже не ощущает – и, прежде всего, не ощущает боли. Маскируя сделанное, я коротко замахнулась и разбила ребром правой ладони его горло. Девица ахнула. Лысый дёрнулся напоследок и начал остывать.
Я выпрямилась и повернулась к девице.
– Ты что, жалеешь их?
– Нет, – сказала она. – Я боюсь тебя.
Что ж, самый лучший ответ – честный. Я же, как говорится, дала повод. Даже два… а если девица достаточно наблюдательна и заметила мои магические действия, то все три.
– Как мне тебя называть?
– Салли.
– Ну а меня зови – Игла. Что ты делаешь в лесу одна?
Обыденная фраза словно прорвала плотину. Испуг не помешал Салли за несколько минут вывалить на меня кучу подробностей своего житья-бытья. Начиная от количества родственников с их краткими родословными и заканчивая собственно ответом на заданный вопрос. Выбалтывая положенное по роли, Салли успокаивалась. Причём быстрее, чем это возможно естественным путём, потому что я и здесь не упустила своего.
– Значит, на постоялый двор с поручением? – переспросила я, когда смогла вставить свою реплику в потоки болтовни. – И ты знаешь, где он находится?
– Ага, – для подтверждения девица махнула рукой на северо-восток.
Не знаю, появилась ведущая в указанную сторону тропка после жеста Салли или раньше я просто не замечала этой детали пейзажа. И то, и другое вполне вероятно. Учитывая природу окружающей реальности, я бы поставила на появление. Правда, тропа была едва заметна и почти нехожена, тогда как я – не следопыт со стажем, а потомственная горожанка. Может быть, я действительно прозевала тропу.
На практике что так, что этак, разницы ровно никакой.
– С твоего разрешения, Салли, я провожу тебя до постоялого двора.
Возражений не последовало. Я забрала у спасённой девицы достаточно страха, чтобы моё присутствие перестало вызывать у неё нервную дрожь.
На протяжении следующего получаса не происходило ничего, заслуживающего внимания. Салли продолжала трещать, как сорока, и мешала мне думать, но я не останавливала её. Пусть. Трескотня ничуть не препятствовала мне оценивать плоть сновидения при помощи всех доступных чувств. К тому времени, когда из-за изгиба тропы показался частокол постоялого двора, я уже была вполне уверена в том, что сновидение сплёл мастер. Или же некто, способный сойти за мастера в глазах дилетанта (например, моих). Всё предельно достоверно, начиная с оттенков лазури сквозь зелень листвы и заканчивая букетом лесных запахов. Собственно, сон отличался от привычной реальности только тем, что здесь была недоступна сила стихий.
Что ж, вполне естественно. Во сне нет ничего вещественного, так откуда взяться энергии, содержащейся в материальных формах и круговороте их превращений?
К счастью, я – не стихийный маг. У меня иная специализация.
Но знает ли об этом мой похититель?
Хозяин постоялого двора, как я уже знала из болтовни Салли, звался дядюшкой Мэнни. Да если бы Салли и забыла о нём упомянуть, я бы всё равно узнала его имя, потому что именно с воплем "дядюшка Мэнни!" спасённая девица, резко перед тем ускорившись, повисла на могучей шее хозяина. Подхватив племянницу, дядюшка смерил меня пронзительным взглядом.
– Ты кто такая будешь? – поинтересовался он.
Что-то в его тоне было такое, что Салли резко сдулась, слезла с его шеи и бочком-бочком шмыгнула за порог.
– Можешь называть меня Игла, Мэнни. А буду я та, кто спас твою родственницу от ласк парочки неприятного вида парней.
– Ага. И спасение это, значит, пойдёт авансом за постой?
– Почему нет? Не самая скверная валюта.
Смоляные брови дядюшки чуть сдвинулись.
– Угу, угу, – буркнул он. – Эй, Бак! Присмотри за новой гостьей.
По виду и повадкам Бак был вышибалой. Причём не из тех, кто имеет внушительные размеры, может осушить две кружки пива подряд и уволочь на второй этаж две девицы зараз, по одной на каждое плечо. Нет, Бак был вышибалой из тех, которые действительно могут вышибить не только дно бочки с вином. Поглядев на этого жилистого типа, на его плавные движения и мозолистые кулаки, я немедленно заподозрила, что дядюшка Мэнни промышляет контрабандой или чем-то типа того. Иначе держать такого спеца в вышибалах просто смысла нет: накладно.