— Нельзя потушить костер, бросив в него топливо и отвернувшись, — заявила она.
Этериас выступил против нее, когда Совет королей согласился с Галиной, но у него не было голоса на совете. Выжившие королевичи Кворегны согласились, что могли влиять на политику Налвики.
— Вы не доверяете выбранной королеве? — оскалился он.
— Она — последняя из рода Бурсук, — ответила Галина.
— Она — твоя марионетка, Красный клинок.
— Она — не слепой дурак, хотя бы, — заявил Илькер, положив конец спору, добавив. — Леди Риш увидела опасность, когда ее не заметил никто из нас. Я буду верить ее глазам и словам раньше, чем вашим.
И вот они прошли в тронный зал Древьи Линны с высоким потолком. В последний раз Галина видела там крикунов и смерть, рисунки кровью. И она думала, что умрет тут.
Голоса отражались по комнате, стали тише, когда толпа лордов и леди заметила слепого короля Урсинума, его сестру и ее мужа-мага. На них смотрели с открытым любопытством и плохо скрытым подозрением. Галина не винила Гетена в недоверии. Шелк шуршал, туфли топали по мраморному полу. Камни всех цветов мерцали на шеях и пальцах богачей Кворегны. Они были в долгу перед ней. А еще больше — перед магом солнца. Но они не признались бы в этом.
Она скалилась мысленно. Трусы.
— Что думаешь, Галина? Мы делаем правильный выбор?
— В чем? — она забыла, что обсуждал Илькер.
— Что Совет Королей станет Советом Кворегны, и там будет больше голосов.
— О, конечно, — она взяла его за руку и помогла сесть в первом ряду. — Айестра и Скорвала долго не могли говорить, они были унижены. Они заслужили место за тем столом. Как и даргани.
Она села рядом с братом. Гетен опустился с другой стороны от нее. Его ладонь нашла ее, хотя его взгляд все еще блуждал.
Голоса стали громче вокруг них, обрывки разговоров, обсуждающих, как воры смогли унести так много вещей из замка, как хорошо было иметь женщину на троне Налвики. И как они надеялись, что королева Фэдерика окажется мудрее ее предков.
Юджин оставил их и прошел по дорожке. Он поднялся по ступеням к трону и занял место за ним справа.
— Грядет еще больше перемен, — шепнул Илькер на ухо Галине. Он был необычно общительным, словно хотел поделиться с ней информацией перед расставанием на долгое время. Он стал чаще говорить о смерти и конце всего после войны.
В тронном зале стало тихо, люди поспешили на места, другие заметили Юджина, лорда-регента, у трона.
— Что за перемены? — шепнула она.
— Фундаментальные.
— Что это значит? — ее голос звучал в тишине, она хмуро смотрела на брата.
— Я ощущаю твой мрачный взгляд, — прошептал он.
— Радуйся, что не мой кинжал.
Илькер рассмеялся. Он хотя бы нашел чувство юмора. Ему не хватало этого, сколько она помнила.
— Кто вложил бред в твою голову в этот раз? — шепнула она и ткнула его в ребра.
Он игнорировал ее, фанфары сообщили о прибытии принцессы Фэдерики. Все встали и поклонились, кроме нескольких присутствующих королей.
Фэдди в серебристом и голубом прошла по ковровой дорожке, высоко держа голову, глядя на трон или Юджина. Он учил ее месяцами. Она двигалась уверенно, не спешила и не медлила.
Галина кивнула. Это было шоу уверенности и силы. Подданные увидят королеву в девочке, в каждом шаге Фэдди, в каждом жесте, в каждом слове и решении. Она несла на плечах вес всего королевства, и мир смотрел на нее. Галина не завидовала девочке. Вес короны был бесконечным бременем. Каждый рот, каждая жизнь, каждый выбор был в той короне. Став правителем, ты прекращал править собой. Ты принадлежал всем.
Он вздохнула. Было не справедливо опускать этот вес в ладошки Фэдди. Может, стоило дать девочке жить анонимно, умереть простолюдинкой, делать то, что она хотела, без требований и ожиданий.
Гетен сжал ее пальцы. Она ответила тем же. Он знал бремя короны. Он долго переживал из-за судеб душ всего мира. Даже короли и королевы не держали такой вес, с каким жил он.
— Это правильно, — шепнул он ей на ухо.
Галина кивнула. Так и было, но это не означало, что ей это нравится, или что она не пожалеет.
Юджин шагнул вперед, принцесса Фэдерика опустилась на колени на ступень ниже трона.