— Что этот тут делает?
— Я думал, короли решили не пускать магов ко двору.
— Кто-то сказал, что он убил короля Вернарда.
— Я слышала, он убил короля Хьялмера и королеву Эктрину.
— У него нет тут дел. Он пытается управлять другим королевством?
Галина хотела ударить по их ртам. Но она сжимала его руку и шагала рядом с ним, подняв высоко голову, бросая вызов взглядом, ладонь лежала на кинжале на ее талии.
«Скажите мне это в лицо. Давайте».
Никто не говорил. Аристократы Налвики были трусами.
— Хватит ерзать, — рявкнула она на Элофа.
Юноша был обучен реагировать на приказ, тут же опустил ладони на колени и сел прямо, лицо было пустым, взгляд — опущен.
Она вздохнула.
— Ты не ждешь пира?
Он растерянно посмотрел на нее.
— А с чего мне его ждать, ваша светлость?
Галина поджала губы.
— Потому что еда будет из запасов всей Кворегны. Это шанс попробовать блюда из Ор-Хали.
Глаза Элофа расширились.
— Я пойду на пир?
Гетен закатил глаза.
— Конечно. Ты — мой ученик. Тебе нужно учиться общению и этикету.
— Что это?
— Как есть в обществе людей, не выглядя так, словно тебе место стойле со свиньями, — ответила Галина.
Элоф усмехнулся.
Дверь открылась, и королева Фэдерика вошла со своими Мечом и Щитом — Одруной и Марьей в бело-голубых накидках, новых цветах Налвики.
— Фэдди! — Элоф вскочил на ноги, сделал два шага, замер и покраснел. — Простите. Ваше величество.
Фэдди отмахнулась, словно отгоняла его колебания.
— Хватит, Элоф. Я всегда буду Фэдди для тебя. Теперь обними меня.
Широко улыбаясь, мальчик обнял подругу, чуть не сбив ее с ног. Ее спасли ладони стражниц на плечах.
Она была уже без тяжелой мантии, двигалась проще, прошла к Галине и села рядом.
— Как я справилась? — спросила она.
— Хорошо, Ваше величество.
Фэдди сморщила нос.
— И вы будете так меня звать? Юджин зовет, но я не могу его остановить. Он не согласится даже на Фэдерику.
Юджин сказал:
— Никогда, Ваше величество.
— Ты предпочла бы, чтобы мы звали тебя Фэдерика? — спросил Гетен.
— Фэдди, — сказала она. — Я хочу, чтобы вы оба звали меня Фэдди.
— Хорошо, — сказала Галина, — но не на публике. Там бы будешь Ваше величество.
Гетен добавил:
— Нам уже хватает подозрений вокруг нас.
Фэдди закатила глаза и вздохнула.
— Они — дураки. Не знают, кому доверять, и доверяют потом не тем людям. Им лучше стать мудрее.
— Недоверие сопровождает мага солнца, — сказал Гетен и пожал плечами. — Я бы переживал, если бы было не так.
— Почему?
Одруна ответила:
— Потому что это намекнет на самодовольство, а так Кворегна и попала в этот конфликт.
Фэдди кивнула.
— Верно, — она скривила губы, хмурясь, и повернулась к Элофу. — Потому завтра собирается Совет Кворегны?
— Да? — спросила Галина. Юджин сглотнул, кашлянув при этом, но звук не был веселым. — Илькер говорил об изменении основ, — сказала она. — О чем он говорил?
Юджин провел ладонью по лысой голове. Он взглянул на нее, а потом выпрямился и взял себя в руки.
— Есть вопросы о том, может ли править ваш брат.
Галина приподняла бровь.
— Уже поздно думать об этом.
Гетен нашел ее ладонь.
— Нет смысла переживать из-за этого сегодня ночью.
Юджин кивнул.
— Лорд Риш прав.
Галина фыркнула.
— Конечно. Этой ночью мы празднуем появление новой королевы и возрождение Налвики. Элоф, наливай всем вина.
Мальчик послушался. Он знал, когда напиток был для спокойствия, ведь власть часто вызывала конфликты.
Гетен чудом добыл пять бочек своего вина, привез их в Налвику для празднования Фэдди. Элоф открыл одну, и они насладились отличным напитком. Галина назвала его жидкой радостью, смаковала медовуху в обществе чудесного мужчины. Она уже не думала о политике, которая превращала ее жизнь в навозную кучу.
— Как дела в королевстве? — спросил Гетен у Юджина.
— Стабильно, ваша светлость. Выжившие аристократы Налвики хотят уверенности. Они поддерживают члена королевской семьи, даже если это двенадцатилетняя девочка. Ее величество восхитительно показала себя и завоевала доброжелателей.
— С мудрыми советами моего регента, — сказала Фэдди.
Юджин склонил голову.
— Я хочу мира и процветания Налвики, Ваше величество. Только так в Кворегне будет гармония. Если у нас не будет стабильности, ее не будет ни у кого.