— Хорошо. Когда ты перенесешься?
— Сейчас, — он кивнул на их самодельный лагерь. — Давай соберем хворост для костра, а потом оба отправимся.
Она покачала головой.
— Я останусь, — он открыл рот, чтобы возразить, и она сказала. — Оглядись. Тут почти ничего нет. Этот маленький лагерь и я — единственные твои якоря в пустоши.
Это было правдой, и она знала, что он знал это. Они стояли у океана, смотрели на пейзаж, где было почти так же бесцветно, как в Пустоте. Земля постепенно поднималась от пляжа, и все было цвета овсяной каши. Песок, сухая трава, долины вдали, и все одного цвета. Большой Зеленый океан был бесконечным изумрудным простором с барашками белой пены. Несколько деревьев торчали из земли тут и там, все были кривыми и неприметными. Траву примял ветер, она почти не отличалась цветом от земли. Северные пустоши были сухими и лишенными выдающихся черт.
— Ручей уникален.
— Да? Откуда ты знаешь?
Гетен нахмурился, не мог спорить. Ничто на пляже не выделялось так, чтобы он отыскал потом это место, кроме их лагеря и Галины.
— Иди, — сказала она и пошла к их убежищу. — Чем раньше уйдешь, тем скорее вернешься, — она махнула рукой на пустошь вокруг них. — Ничто меня не поймает и не спасет, пока тебя нет.
Он вздохнул и последовал за ней.
— Мне не нравится, когда ты права, особенно, когда мои инстинкты говорят, что ты ошибаешься.
Она оглянулась.
— Я сегодня выбираю логику, а не инстинкты.
Он опустил хворост возле убежища, притянул ее в свои объятия. Гетен обвел рану на ее щеке.
— Заражена. Тут нужна забота лучше, чем я предоставил, — рана была красной от соли и песка. — Я вернусь как можно скорее.
— Я знаю. И я буду в порядке.
— Надеюсь, ты права.
Она поцеловала его.
— Не будь пессимистом. Это на тебя не похоже.
Он нежно поцеловал ее в лоб, крепко обнял ее, а потом отошел и сплел заклинание перемещения, чтобы попасть в цитадель Ранит.
Галина смотрела, как он уходил, с уверенной маской, хотя не ощущала себя так.
После того, как сияние чар Гетена растаяло, пустоши снова стали блеклыми.
— Стоило пойти с ним, — она жалела, что решила остаться. Пейзаж напоминал Пустоту в мире смертных. Она побывала в бесцветном мире мертвых и хотела избегать его так долго, как только могла.
Она встряхнулась и собрала хворост в кучу. Они останутся на пляже еще на день, планируя путь по картам, которые принесет Гетен. Нужны были дрова и трава. Даже с их общим жаром и построенным шалашом ночи были холодными. Она надеялась, что он принесет мазь для ее губ. Они ощущались как сухая рыба, которую он нашел у воды.
Собрав весь хворост, отделив длинную траву от короткой, Галина выстелила пол их шалаша травами тяжелее, заткнула остальное в угол, чтобы ветер не украл. Она попила из ручья, холодная вода жалила ладони, от нее болели зубы. Она воняла, хотела помыться, но пока не была готова окунуться в такую воду целиком.
Ветер свистел возле ушей, настойчивый и раздражающий. С ней остались чайки и зуйки, и первые докучали ей, пока последние просто летали вместе.
— Грубые звери, — крикнула она им. Она жевала сухие водоросли, вкус ей не нравился, но это было лучше пустого желудка. — Четырнадцать дней до Телеянска, — пробормотала она. Сколько разрушений случится в это время в Кворегне? Бесера могла пасть. Илькер мог умереть, и Урсинум попасть под тиранию Валдрама. Отсутствие Гетена могло позволить Шемелу вернуться в мир смертных и выпустить все демонические души из Пустоты. — Проклятье.
Она прищурилась от света северного солнца. Гетена не было уже два часа. Не будет еще два или три, особенно, если его задержит Церис. Бедняжка, наверное, мучилась от тревоги и нетерпения.
— Я не могу винить ее за это, — отметила Галина птицам. — Я сама не люблю сидеть на месте, — она фыркнула и нашла плоскую острую ракушку, заточила длинную палку в копье. Она не знала, было это орудие для охоты или сражения. Скорее всего, для охоты на земле, где мало жизни и угроз. Хотя тут должно было хватать еды для морских птиц. Она съела пару маленьких крабов в первый день на пляже, пока нервничала, что Гетен не проснется.
Галина кусала губу. Ей не нравилась его история о жестокости Скирона. Она поежилась, зная прекрасно страх, что утонет.
— Зараза, — если она сможет поговорить с Богом смерти, она сдерживаться не будет. А зачем? К тому времени она уже будет жить в Пустоте. Если ей придется полагаться на его сомнительное гостеприимство, она сможет и выразить свое отношение. Он подавал ужасный пример для теневых магов и некромантов. Она предпочитала подход мужа к темным искусствам. Гетен использовал опасную магию, чтобы уничтожать существ, которые обитали в ранах и приводили к страданиям и смерти. Он был хорошим. Она не даст никому, даже Скирону, лишить Гетена человечности. Она покупала и продавала это всю жизнь, пока не встретила мужчину, пока не увидела, каким человечным он был. Каким красивым и умным он был. И он был хорошим любовником. Это было важно.
Галина рассмеялась от своей похоти. Она повернула копье, продолжила точить наконечник, погрузилась в простое задание. Она не слышала волков, пока птицы не разлетелись, крича предупреждения. Она вскинула голову. Галина огляделась и заметила их. Ее дыхание застряло в горле.
Два худых коричневых волка стояли в дюжине футов от шалаша, желтые глаза смотрели на нее. Это были не спутники ее мужа. Дуэш и Гвин были черного и белого цвета. Они были местными, и она казалась хорошим обедом.
Галина медленно встала с копьем в руке.
— Никогда не беги от волков, — повторила она детский урок. — Они живут ради погони. Стой. Не показывай страха.
Она широко расставила ноги, подняла перед собой копье горизонтально зверям.
— Я не хочу вам вредить, но я не сдамся без боя, так что лучше подумаете, стою ли я усилий.
Один из зверей прижал уши. Другой опустил голову и сунул ее под челюсть товарища, прося защиты.
Галина стояла. Она не будет нападать или отступать. Может, их привлекло присутствие Гетена.
— Если вы пришли к магу солнца, можете подождать, пока не пытаетесь съесть меня.
Они заворчали.
— И вы мне неприятны, — прорычала она, скаля зубы и готовясь к бою.
ДВЕНАДЦАТЬ
— Демон! — завизжала фрейлина королевы Церис, когда Гетен появился вдруг в мастерской Ранита. Если бы он не спешил и не злился, он поразился бы от вида женщины с факелом со стены в руке, будто оружием.
— Я не демон, — прорычал он и потушил ее факел взмахом ладони.
Она пискнула и отпрянула к стене.
— Это вы, лорд Риш? — крикнула королева с лестницы, ее голос дрожал.
— Да, ваше высочество. Я во плоти, крови и раздражении.
— Я хочу, чтобы вы сообщали о своем прибытии, — сказала она.
Гетен подавил едкий ответ.
— Я обычно не объявляю о своем появлении в своем доме.
— Но ваше прибытие пугает, — возразила она, спускаясь по лестнице. Она посмотрела на него, ее глаза расширились. — Что случилось с вашим лицом?
— Кусок мачты попал по нему в шторм. Мне сказали, что корабль утонул, хотя я был без сознания и не заметил. Моя жена спасла меня, не дала утонуть.
— Утонуть? — она посмотрела на мастерскую за ним. — Где ее светлость?
— На пляже в Северных пустошах, где настояла оставить ее. Я уже жалею об этом, — он обошел жену брата и пошел к библиотеке на первом этаже за картой. Он уже пополнил мешок мазями, травами и зельями из мастерской.
— Не понимаю, — Церис пошла следом. — Я думала, вы отправлялись в Телеянск, чтобы заключить союз и императором Локшином.
— Так и есть. Но корабль потонул на южном берегу Северных пустошей, — они вошли в библиотеку. — Я вернулся за припасами, картой и лошадью. Мы поедем в Ясан Хот, — он прошел по библиотеке к полке, полной свитков, вытащил несколько листов, пока не нашел то, что хотел. Он сунул карту в кожаный чехол и повесил его на плечо с мешком.
— Как я могу помочь?
Вопрос удивил его. Он повернулся и посмотрел на юную королеву.
— Еда, — ответил он. — Хлеб, вафли, сухофрукты и твердый белый сыр. И несколько бутылок медовухи.
Церис позвала служанку и пошла с ней на кухню. Гетен последовал за ними, потирая задумчиво подбородок, глядя, как королева и ее леди собирают припасы. Он нашел для них мешки, а потом пересек двор, направился за калитку в лес.
— Ремиг! — позвал он и свистнул. — Где ты? — он пошел по тропе, пока не услышал вопль, хруст листьев и веток.
Педран, конь Гетена, остался в Остендре, а боевой конь Галины, Абелард, был в Татлисе. В Раните остался только темный боевой конь Ремиг, которого он отпустил в Хараян. Конь пришел из леса и встретил его еще одним воплем.
— И я тебе рад, — сказал он и погладил бархатный нос коня. Тот выглядел здоровым, даже хищным. — Мне нужна твоя сильная спина в Северных пустошах. Там будет холодно, еды будет меньше, чем в лесу, но ты будешь не один.
Ремиг фыркнул и тряхнул головой. Гетен рассмеялся.
— Ты прав, это неблагодарный труд. Идем, старый друг. Галина ждет на холодном пляже посреди пустоши. Не будем оставлять ее надолго.
Конь последовал за ним к конюшне, где Одруна и Таксин ждали с медовухой, которую просил Гетен.
— Галина осталась в Северных пустошах? — Так стоял, широко раздвинув ноги, подняв голову, гневно раздувая ноздри.
— Она настояла. Я спорил. Она победила, — Гетен оставил Ремига пастись во дворе, пока вернулся на кухню за остальными припасами.
Так пошел за ним.
— Я бы не проиграл в этом споре.
Гетен не слушал его.
Одруна фыркнула.
— Не льсти себе. Ты никогда не побеждал в споре с Красным клинком. Никто из нас.
— Все, что вы просили, собрано, — сказала Церис, — а еще запасная одежда для вас и леди Риш.
Гетен склонил голову.
— Вы заботливы, ваше высочество. Спасибо, — он поднял мешки, но замер у порога. — Есть новости от Зелала?
Она прикусила губу и покачала головой. Она успела забрать Герезеля оттуда, где он был, и теперь он сосал ее палец.
Гетен погладил черные кудри мальчика.
— Мне жаль. Мы с Галиной приведем помощь как можно скорее.