Он хотел ее разрешения, предлагал предупреждение. Гетен переступал границу, которую установил для себя, он был уже не просто ее защитником. Она коснулась его руки. Они не успели поговорить с его возращения после проверки чар.
— Что ты увидел в Раните? — спросила он, боясь ответа.
— Урсинум разбил мою родину и напал на Бесали. Силы Юджина и Кхары покинули их короля.
Она закрыла глаза.
— Их могут повесить за такое.
Он погладил ее щеку, под пальцами был жар.
— Ранит защищен, но судьба моего брата не ясна. Портовый город Бесали падет.
Она сжала его ладонь.
— Мне жаль, что твоя родина пострадала.
— И мне. Но его разрушение доказало, что ничто не вечно. Потому я не рассчитываю на свои чары вокруг корабля. Вряд ли они продержатся до порта в Айестре. Потому я предлагаю этот вариант, хотя маги и ведьмы умрут.
Она расправила плечи и сказала стальным тоном:
— Сделай это.
Он медленно кивнул.
— Отойди и не трогай меня. И… не бойся.
Галина сглотнула. Гетен еще не говорил ей такое. Она нервничала, но сказала:
— Я доверяю тебе, — она прошла к другой стороне палубы. Это была не ложь. Она доверяла Гетену больше, чем кому-либо — семье, слуге или солдату.
— Ты хотела увидеть всего меня, Галина, — он поднял руки, ладони были направлены на бурю. Он произнес древние слова, его голос стал звучать как мрачные глубины гробницы, нечто мертвое, давно распавшееся. Он произносил заклинания, от которых волоски на ее руках вставали дыбом, дрожь бежала под кожей. Редкое пугало Галину Персинну Риш, но это было ужаснее, чем Валдрам, когда он забирал ее магию крови и жизнь.
Гетен говорил, буря била по чарам. Лица появились в тучах. Воющий ветер звучал почти как голоса людей, женские и мужские. Они появлялись и пропадали, на лицах была боль, крики из угроз становились мольбой. Серебряный свет, который он взял у лошадей, озарял его изнутри, его веки сияли, свет сверкал во рту, пока он произносил заклинание.
Его голос стал ниже. Он звучал тоном Пустоты, слова несли смерть, болезнь и гибель. Он открыл глаза, белки сменились тьмой, которая грозила засосать Галину. Она отвела взгляд и сцепила ладони за спиной. В этот раз магия не соблазняла, а пугала.
Гетен выдохнул черный пар в сторону бури. Гнилая струйка шипела громче, чем кричали в мольбе ветра, она двигалась как змея, полная смерти и разложения, обещающая страдания. Там была ненависть, от которой все в Галине сжималось, и она отпрянула на шаг, по-настоящему боялась мужа и была рада, что он не был ее врагом. Они бились на одной стороне много раз, но она еще не видела его таким. Она никогда не боялась его.
До этого.
Весь свет следовал за струйкой пара, обвился вокруг бури так, что душил его, тянул его в море. Лица, которые она видела в тучах, рухнули в океан с хрипом последнего вдоха умирающего, шипением и криком зверя, загнанного в угол. Волны бушевали, янтарь магии Гетена вспыхнул, мерцал на воде, как масло, пока океан успокаивался.
Его заклинание угасло. Он сжал перила и закрыл глаза, тяжело дыша.
Галина шагнула вперед, заставила ноги шевелиться, колени сгибаться, а мозг прогнать парализующий страх, который отогнал ее от Гетена.
Она смотрела на лицо смерти, и это был ее красивый муж.
Он открыл глаза, они были серыми, которые она всегда знала и любила. Он медленно повернулся.
— Ты не убежала.
— Я думала об этом, — ее голос дрожал. Она протянула руку. Он с благодарностью в серых глазах сжал ее ладонь, и она чуть не заплакала. — Но я люблю тебя, Гетен Риш, даже если ты пугаешь меня почти до смерти порой.
ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ
Тревога звенела в бухте Айестры, доносилась до ушей Гетена. Огромный военный корабль Телеянска и десять фрегатов и джонок разного состояния втиснулись в порт. Он стоял с Галиной у борта. Она повернулась к Масорину и сказала:
— Вряд ли Айестра готова принять этот корабль.
Адмирал кивнул. Он посоветовался с Сеней, и они бросили якорь в бухте и опустили лодку. Масорин, Галина, Гетен и два матроса спустились по веревочной лестнице на лодку.
Они плыли на девять дней дольше, чем планировали, и не весь флот Локшина доплыл. Они не знали, доплыли они, утонули или поплыли обратно, но Масорин и Сеня выполняли приказы.
— Мы выполним приказы императора, леди Риш, пока Его императорское высочество или Один бог не отдадут другие приказы.
Отряды ждали, когда они поднялись на ближайший корабль. Один торговый корабль Телеянска был необычным, но известным Айестре. Торговцы со всего мира бывали в их порту. Но военные корабли их размера не видели раньше, и весть быстро долетела до патрулей короля Данаса.
Капитан прошел вперед, белый корабль Айестры был на его темно-синей накидке, он смотрел на лица их странной компании.
— Назовите свои имена и причину, по которой военные корабли Телеянска в порту.
Галина указала на Масорина.
— Это адмирал Масорин из императорского флота Телеянска. Я — принцесса Галина Персинна Риш, а это мой муж, Гетен Риш, герцог Риш. Мы прибыли остановить Налвику и Урсинум, пока они не уничтожили Кворегну. Эти военные корабли приплыли сюда с миром, Его императорское величество поддерживает нас. Мы тут по приглашению короля Данаса.
Капитан поднял голову и посмотрел на нее свысока.
— Покажите его.
Галина вскинула голову.
— Что показать?
— Приглашение короля. Докажите, что…
— Я не должна ничего доказывать, капитан, — она шагнула к нему. Он устоял, хотя она была близко. — Вы сообщите о нашем прибытии королю Данасу. Сейчас.
— Нет. Идемте со мной в замок, — крикнул знакомый голос, Магод пробился сквозь толпу вокруг них.
Гетен схватил руку старого друга.
— Рад тебя видеть.
Галина не сдержалась, когда Магод взял ее за руки. Она улыбнулась и шепнула:
— Очень рады, лорд Эссендра.
Магод рассмеялся.
— Для вас — Магод, ваша светлость, — он обвил ее рукой свою руку и пожал ладонь Масорина. Он кивнул на «Женисей» и другие корабли. — Приятный вид — корабли Телеянска. Хорошо, что вы готовы рисковать собой ради Кворегны, адмирал.
— Император Локшин говорит о вас тепло, маркграф Эссендра, — ответил Масорин. — Его императорское высочество всегда приходит на помощь друзьям.
— Он щедр со своей силой, — ответил Магод.
— Он был намного щедрее, — сказал Гетен. — Буря отделила нас от большей части флота в пути.
— Буря?
— Да, и не первая неестественная, с которой мы столкнулись, — ответила Галина.
Магод покачал головой. Он заметил капитана и солдат, неловко стоящих рядом, и махнул им.
— Я подтверждаю личности и мотивы этих людей. Отведу их к королю сам.
Капитан возразил:
— У них нет документов…
— Я. Поручился. За. Них. Капитан, — Магод чеканил слова, словно откусывал мужчине голову.
Капитан подавил возражения и повернулся к своим мужчинам, занялся приказами. Солдаты разогнали толпу, и один побежал сообщить о гостях королю Данасу. Магод повел их маленькую группу к главной дороге к замку Танау.
Они шли, Гетен и Галина рассказывали о несчастьях и событиях, которые привели их в Айестру с уменьшившимся флотом.
— Как моя сестра? — спросила Галина, они прошли в замок.
— Хорошо, — Магод улыбнулся. — Аревик в порядке, — но колебания в его поведении заставили Галину нахмуриться. Гетен подумал, что друг хотел сказать больше, но камергер короля появился у двери и повел их внутрь.
— Комнаты ждут вас, — сказал мужчина, повел их по лестнице Северной башни к гостевому крылу. В прорези для стрелков было видно синее море и слепящий свет солнца. Мимо пролетали птицы, мелькали тенями.
В коридоре было шумно. Слуги спешили между комнатами. Некоторые носили ведра горячей воды. Другие носили полотенца, простыни и чистую одежду. Резкий тон и внимательный взгляд камергера управляли ими.
Магод пошел за Гетеном и Галиной в их покои, а не в свои.
— У меня кое-что есть, Галина, — он вытащил из мешочка на поясе сверток черного шелка. Он редко звал ее по имени, и она насторожилась от этого. Он посмотрел на ткань, а потом вздохнул и протянул ей. — Не хотелось бы приносить тебе плохие новости.
— Аревик? — она взяла маленький сверток.
Он покачал головой.
— В безопасности в цитадели Эссен, слава богам, — он сжал ткань пальцами. — Нашел это в Гвинкардарнлее три недели назад, — сожаление сдавило его голос. Он скривился. — Мне жаль.
Она медленно развернул ткань. Там была круглая серебряная брошь с золотым медведем с гранатовыми глазами, окруженным бежевыми соловьями. На шелке был вышит большой красный медведь, глядящий на пять красных медвежат.
— Почему у тебя это? — прошептала она.
Магод посмотрел беспомощно на Гетена, тот обвил рукой плечи жены и сказал:
— Галина, сядь.
Она стряхнула его.
— Нет. Я хочу услышать, почему это у Магода, — горе пронзало ее слова. Когда Магод промолчал, она оскалилась. — Скажи!
Он сглотнул.
— Леди Янте и принц Вернард мертвы. Никто не нашел тело королевы Амброзины.
Она застыла, как статуя.
— Как?
Магод облизнул губы.
— Крикуны.
Галина сжимала ткань и брошь в одной руке, терла грудь другой. Ее глаза закрылись. Она опустила голову.
— Спасибо, что сказал, — она отдала вещи Гетену, взяла с дивана платье и прошла в купальню.
Магод, хмурясь, поймал его взгляд.
— Валдраму не поздоровится, когда она встретит его на поле боя, — отметил он.
Гетен поджал губы, покачал головой, маркграф Эссендры покинул комнату. Галина из-за меньшего уничтожила свой кабинет в Харатоне, так что ее тихое принятие трагических новостей беспокоило его. Он вздохнул, взял свои чистые вещи и пошел за женой, оставив доказательство убийства на столе у кровати.
Она уже была в кадке.
— Потрешь мне спину?
Он взял у нее кусок мыла, обмакнул его в воду и провел им по ее мускулистым плечам в шрамах.
— Галина…
Она резко покачала головой.
— Не надо.
— Нельзя держать это в себе.