Галина переплела пальцы с его. Она знала, что он вспоминал, как горела базилика со зверями холма внутри. Это все еще причиняло ему боль. Она сжала его руку.
— Мы не можем тут оставаться, — сказал Юджин. — Цитадель сильна, но припасов не хватит для осады, еще и с таким количеством людей.
Галина кивнула.
— Днем мы столкнемся с ними снова.
Ей придется оставаться вдали, управлять и подбадривать, но не биться. От этого ей было не по себе. Она не хотела становиться королевой. Галине нравилось быть в бою, бок о бок и спиной к спине с солдатами. Королевы и короли так не делали. Они были слишком ценными для поля боя. Но Илькер был слепым, и он мог не выжить, хоть и храбрился. Он был бледным и горбился, страдал от заражения, несмотря на магию и лекарства Гетена. Было глупо покидать постель. Ее брат в последнее время совершал много глупостей.
— В этот раз вы будете биться с магом солнца, поддерживающим с полной силой, — сказал Гетен.
Илькер поднял кружку. Солдаты радовались и пили, осмеливались надеяться в отчаянии, вспоминали истории, на которых их растили, о сильных некромантах в Раните.
Помощники Илькера отнесли его в башню. Гетен и Галина пошли следом.
Во дворе он остановил ее.
— Я сидел в башне слишком долго и смотрел, как разваливается мир, сначала медленно, а потом быстрее и страшнее. Я виноват, что не был внимателен, как виноват и Валдрам. Шемел — моя проблема, и ты не можешь победить, пожертвовав собой, Галина. Теневая армия сожжет тебя, а потом Шемел подхватит ее и использует, как захочет, — он сжал ее ладони. Они снова дрожали. — Думаешь, я не замечаю всего в тебе?
Она опустила взгляд и сглотнула, сжала его пальцы, но дрожь не унималась.
— Теперь я понимаю, почему ты не можешь вести ту армию. Сила соблазнительна и опасна. Всех тех некромантов свела с ума жажда душ. Я видела, глядя на поле боя, духов, которых можно было поработить. Слава богам, что я не впилась в ту силу.
— Ты хотела больше всего.
— Да. Я ничего еще так не хотела, — она поежилась. — Это сильно… и жутко.
Он притянул ее ближе.
— Я знаю.
— Но, в отличие от тебя, я могу отпустить силу, когда мы победим. А мы еще не победили. Пока Шемел угрожает нам, я буду атаковать теневой армией.
Они продолжили путь к базилике.
— Тогда мне нужно заставить Шемела отпустить Локшина. Я не хочу вредить солдатам Телеянска, они были нашими союзниками до того, как вмешался мой старый наставник, но я сделаю, что нужно, чтобы покончить с этой войной и уничтожить Шемела до того, как теневая армия убьет тебя.
— Ты не один в этом. У тебя есть солдаты из плоти и тени.
— Нет.
— Гетен, это война. Это солдаты. Мы знаем, что на кону, и понимаем ценность наших жизней.
Он не слушал это.
— Завтра я зачарую тебя и твоих товарищей. Обещай, что останешься в круге чар, что бы ни случилось на поле боя.
— Если я буду нужна…
— Обещай, Галина, — он остановился, сжал ее ладони и смотрел в глаза. — Мне нужно знать, что ты будешь в порядке, что лучший защитник Урсинума будет в безопасности, пока я буду разбираться с Шемелом. Я не могу следить за наставником и тобой. Я пытался раз, и ты чуть не умерла. Обещай, что в этот раз останешься в круге.
Она скрипнула зубами.
— Зачем напоминать мне, что слепота Илькера будет бременем на моих плечах?
— Потому что этого не избежать.
— Кровь Семел, — буркнула она.
— Прошу.
Галина посмотрела в глаза мужа.
— Я обещаю, что останусь в круге чар, если ты пообещаешь не совершать глупости и не жертвовать собой.
Он улыбнулся.
— Я обещаю, что не собираюсь умирать завтра, — он притянул ее к себе. — У меня есть причина жить.
ТРИДЦАТЬ ОДИН
Солдаты окружали их мертвую королеву, она лежала на погребальном костре под растущей луной. Ее слепой сын сидел, сжавшись, на стуле рядом с ее головой, дрожал от лихорадки, но не хотел пропускать прощание с любимой матерью. У ее ног стояла дочь ее мужа, высоко подняв голову, взгляд был тяжелым. Цветы окружали тело королевы, солдаты Урсинума выражали уважение, опуская памятные вещицы вокруг нее — кольца и кинжалы, деревянные фигурки богов, кружки медовухи, монеты, фрукты и зерно.
Гетен смазал веки Амброзины пеплом, смешанным с маслом, произнося последние слова ритуала:
— Отпусти сердце, которое уже не бьется. Не пытайся видеть глазами, которые слепы. Выйди из плоти, которая уже не дышит. Ты, дух, чью связь с этим смертным телом разорвали, поднимись и покинь мир живых. Твое место уже не с твоей семьей и твоими подданными. Пересеки границу Пустоты и ступи на путь, что тебя ждет. Твой путь по Пустоте начинается, новая жизнь ждет.
Солдаты повторили его слова, шестеро шагнули вперед, чтобы налить больше масла на павшую королеву. Король Илькер поцеловал лоб матери, и стражи отнесли его в стороне. А Гетен зажег факел волшебным огнем и передал его Галине. Она подожгла костер, бросив факел. Он загорелся с ворохом искр, быстро стал ревущим огнем, пляшущим и бросающим угли и белый дым в стороны, тело королевы пропало в жаре и пламени.
Но дух Амброзины отказывался уходить. Она следовала за Гетеном, ее требования были просты: покончить с войной и защитить последних наследников Персинна. Ему не нравилось, когда аристократы задерживались после смерти и не давали ему покоя.
Галина оглядела круг мужчин и женщин.
— Королева Амброзина умерла несправедливо, — головы кивали. Солдаты согласно шептались. — Я разрезала Валдрама, как он сделал с нашей королевой. Я забрала его глаза, как он забрал зрение моего брата, перерезала его горло, как он приказал сделать с моим отцом, пронзила его живот, как он поступил с нашим королевством, — одобрение солдат стало громче. Голос Галины звучал поверх их. — Но Урсинум не освободился от нарушителей. Армия, которую я вела на помощь нашему королевству, была украдена чудищем страшнее короля Налвики, и оно желает еще больше нам смерти. Мы склонимся перед предавшей нас армией?
— Нет!
— Мы позволим нашему королевству пасть?
— Нет!
— Тогда с восходом солнца вы будете сражаться за своего короля? За свою павшую королеву и убитых малыша-принца и мою мать? Вы будете сражаться за свои пострадавшие семьи и друзей, сожженные деревни и убитый скот? Вы будете биться за меня и свою свободу, солдаты Урсинума? Вы готовы умирать, защищая это королевство?
— Да!
— За Красный клинок!
— За короля Илькера!
— За королеву и королевству!
Решимость проступила в линиях стиснутой челюсти Гетена, огонь мерцал в его глазах, когда он шагнул вперед.
— За Кворегну, — сказал он. Он тоже будет сражаться, чтобы спасти Урсинум и Кворегну, и громкие вопли солдат поднимались с прахом их горящей королевы.
* * *
Солнце рано утром сделало небо персиковым и светло-голубым, Гетен, Галина и те, кто остался от армии Урсинума, появились из леса Хараян. Обгоревшие тела лежали вокруг холма от черных камней чар и до края выгоревшего поля боя. Чары Гетена и призраки Галины убили людей, которых Шемел послал поджечь лес. За полем смерти океан желтых палаток занимал каменистый берег Серебряного моря.
Птицы кружили, опускались и хлопали крыльями, ссорились из-за трупов. Больше тел горело в кострах у берега — люди и лошади вместе — Налвика, Урсинум и Телеянск — в смерти все были равны. Корабли Телеянска заполонили море. Едкий дым костров доносился до холма, белый и удушающий, он делал тусклым свет солнца.
Гетен смотрел на мутное небо. В покоях его матери висел гобелен, когда он был мальчиком. Там было Серебряное море и далекая Кхара, как ее было видно с берегов Бесеры, холм Хараян и тонкая темно-серая башня цитадели Ранит на фоне. Синюю крышу и белые стены замка Харатон было видно на севере. Краски были нежными, как этим утром. Корабли стояли на серебряной воде, черно-белые чайки летали в воздухе. Гетен в последний раз видел гобелен в день, когда теневой маг Шемел забрал его из цитадели Иствит в ученики.
Гобелен и комната, где он висел, теперь были обломками и пеплом.
Он посмотрел на палатки, в центре была огромная лиловая палатка императора. Шемел был там, захватил хорошего человека и собирался толкнуть его на чудовищные поступки.
Галина направила своего мертвого коня вперед. Она поехала перед солдатами Урсинума, вытянутый меч звенел по поднятым пикам пехоты и мечам всадников. Сначала в одну сторону, потом в другую. Она вернулась в центр, повернулась к жалкой армии, встала в седле и обратилась к собравшимся солдатам:
— Я в ответе за то, что происходит сегодня, и я сделаю, что могу, что должна, чтобы покончить с этим конфликтом и улучшить ваши жизни. Вместе мы прогоним врага в море и в Северные пустоши. Сегодня мы избавим нашу землю от тьмы, которая угрожает доброму и невинному в нас.
Прозвучал гонг в лагере Телеянска, странно и низко, нота разнеслась над водой и землей. Объявили час:
— Армия стоит наготове. Солдаты ждут приказа. Империя Локшина восстановит мир и порядок. Империя Золотого цвета победит. Час Крови наступает.
Ткань на входе палатки императора открылась, и Локшина вынесли на позолоченном троне. Шемел теперь выглядел как тень, укутавшая восточного императора, тьма была в глазах и душе. Гетен выгонит Шемела из жертвы. В этот раз он полностью уничтожит наставника. Никакая тень не останется. Он сотрет все следы теневого мага Шемела.
Галина крикнула в сторону поля боя:
— Шемел Эбб, ты помог королю Валдраму убить моего короля, мою королеву, мою мать и моего младшего брата. Ты помог ему уничтожать мои земли, терзать мой дом и мое королевство. Ты думал, это ослабит меня? Нет, некромант. Смерти моей семьи только ожесточили мое сердце, мою кожу и заточили мой клинок!
Юджин подал сигнал пехоте. Они загремели требушетами в тишине раннего утра. Черная кровь потекла по полю, пятьдесят голов — черепов поджигателей Шемела — упали в рядах его армии, и лошади испугались, а солдаты стали искать укрытия.
Локшин насмешливо оскалился.
— Все еще прячешься за юбкой, маг солнца?
Гетен прошел мимо Галины и занял место перед ее армией. Его удивляло, что Шемел уже не играл роль мирного божества.