Прошка, обернувшись, шарахнулся к полку и быстро на него взобрался. Вместе с зеркалом.
На лавке, что около окна, посмеиваясь, гулял туда-сюда маленький волосатый черт с хвостом-кисточкой, как у коровы и красными полосатыми рожками. Судя по выкачанным глазам подельников, те это явление также узрели. Федька протянул следующую кость. Прошка машинально положил ее за щеку, глянув в зеркало. Отражение было.
Тут черт мерзко захохотал и произнес скрипучим голоском:
- Ишь, что творят поганцы! Пойду Системе пожалуюся, - тут же исчез, словно и не ходил по лавке только что.
Ребята пугливо переглянулись и засуетились. У Федьки дрожали руки, когда подавал очередную косточку. У Прохора колотилось сердце, разве что не грохотало. Сунул косточку, глянул в зеркало – отражение было. Немтырь что-то мычать стал. За это получил тычок кулаком в плечо от Федора и заткнулся. Мало ли много ли времени прошло – кто его знает, да только осталось всего треть кошки перебрать. Нужная косточка еще не нашлась. Да только заглянула в банное оконце Система, и как заорала на всю деревню:
- Ой, люди добрые! Что творят мальцы, что творят! – запричитала, перебудила соседние дворы.
- Чаво орешь, дура?! – послышался скандальный голос тетки Шуры Пальцевой. Заскрипела калитка.
- Иди сюда Шурка, кошку твою поганцы сварили, да колдовством черным в бане занимаются! С чертями якшаются, ироды! С чертями! – орала колдунья, будто сама порой тем же самым не занималась.
Подельники, переглядываясь, лихорадочно продолжали искать нужную косточку. Отражение пропадать и не думало.
В банном оконце, закрыв лунный свет, появилось упитанное лицо тетки Шуры. А черт будто специально поджидая этого момента, как вспрыгнет на лавку, как оскалит харю! Вякнул еще что-то вроде: «Бу!», - и давай хохотать.
Тетка Шура свалилась на спину в траву, да попятилась, отползая раком, приговаривая срывающимся голосом:
- Свят, свят, свят! – А потом как заорет истошно мужу своему, что вышел вслед за ней: - Антооооон! За попом беги, да народ буди, народ! Беса изгонять из них надо! Ааааа!
- С чертями якшаются, ироды! С чертями! – не своим голосом вопя, вторила ей Система.
Возле бани послышались новые голоса. Деревенские подтягивались.
- Сломать дверь надобно, выволочь этих колдунов малолетних, та испороть прутьями, чтоб на всю жизнь запомнили! – послышался сиплый голос дяди Коли, Федькиного отца. Федька не выдержал, заныл, роняя крупные слезы. А Немтырь взял себя в руки, методично и быстро выковыривая кости, да протягивая их Прохору. Отражение в зеркало было.
- Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя твое, да приидет царствие твое… - послышался монотонный, но хорошо поставленный голос местного батюшки Порфирия.
- С чертями якшаются! С чертями! Сжечь их надобно, батюшка! Сжечь! Чтоб другим колдунам неповадно было! – подстрекала народ Система. Будто сама не колдунья: – Чего встали? – заорала она на столпившихся мужиков, - Тащите солому! Обкладывайте баню.
- Какой сжечь? Сдурела баба? – послышался голос Федькиного отца снова. Кто-то начал выбивать дверь: - Выпороть! Отмочить прутики в воде, да пороть, гоняя по всей деревне!
У Федьки на глазах побелел чуб, а Немтырь знай свое дело – косточки протягивал. Прошкино отражение из зеркала никуда не девалось.
- Да будет воля твоя, да приидет царствие твое, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь, - продолжал молитву батюшка, помахивая кадилом.
Черт забегал по лавке, заорал дурниной. Немтырь взял ковш, зачерпнул из котла, да ошпарил чертяку. Тот повернулся к нему, оскалился, да как прыгнет на грудь Петру, схватив за уши:
- А-а-а-а! – противно затянул так, - Ты ж немой у нас, да? Говорить не можешь, бедолага? Ну я тебе язык-то развяжу немножко…
- И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим. И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого-о-о! – Батюшка взял, да и бросил кадило на сено, что натаскали мужики, обложив баню со всех сторон. Завоняло ладаном и дымом.
А черт знай себе на груди у Немтыря скачет, да уши не пускает. Косой мычит что-то, трясет головой, скинуть с себя того не может. Федька в угол забился, сопли размазывает по лицу, икая. Кто дверь долбит, пытаясь выбить. А под оконцем кострище занимается. Батюшка молитвы читает хорошо поставленным голосом. Система вопит про то, чтобы колдунов живьем жгли – никак не успокоится! В бане стало дымно, нечем дышать. Прошка прокашлялся, схватив рядом валявшееся мочало, приложил к носу. Глаза протер, смотрит – у кошки только полхвоста осталось. И давай самостоятельно косточки выбирать, да за щеку закладывать. Отражение не пропадает. Последняя косточка осталась, никак не выковыривается. Выковырилась! Прошка ее - за щеку. Отражение стало медленно таять…