— Похоже, я исключение из правил.
— У тебя есть какая-то особенность?
— Над этим вопросом я и сам ломаю голову, Рони.
— Не знал, что мракотворцы умеют исцелять раны, — сказал он. — Об этом нигде не упоминается.
— Обычные мракотворцы не умеют, — осторожно заметил я, стараясь не сболтнуть лишнего.
— Значит, умеют только маги-мракотворцы?
— Получается, так.
— Что-то ты неуверенно отвечаешь.
— Я сам только недавно узнал об этой особенности.
Рони удивлённо вскинул брови:
— Подожди… Так ты обучался этому не с самого детства?
— Только последний год.
— С ума сойти!.. И такие результаты!
— Это не моя заслуга, — пожал плечами я. — Всё дело в энергии Мрака. Я лишь направляю её в нужное русло, вот и всё.
— Магистры с удовольствием бы тебя выслушали, — задумчиво сказал Рони. — Такие возможности…
— И чем этот разговор с ними может закончиться, одним богам известно.
Он ненадолго умолк, обдумывая мои слова, а потом спросил с беспокойством в голосе:
— Боишься, что тебя будут использовать?
— Или вообще решат от меня избавиться, — мрачно усмехнулся я.
— Ты правда так думаешь?
— Будь я простым работягой, может, стал бы просто инструментом в чужих руках, а так… Кто-то может посчитать, что Кастволкам не положено иметь подобную силу.
— Наверное, я просто не до конца понимаю все эти сложные отношения и интриги между Домами.
— Тебе и не стоит в это лезть.
Рони вдруг широко раскрыл глаза и схватил меня за плечи:
— Знаки!
— Что?
— Это же прекрасная возможность нанести письмена! — возбуждённо затараторил он. — Если бы я защитил знаками всё тело, то не погорел бы так! Ну… ран было бы куда меньше!
— Хочешь всего себя исписать ими, что ли?
— Ещё бы! Разве можно упускать такую возможность? Только представь, какое преимущество это даст.
Я согласно кивнул и уточнил:
— Может, тогда и меня заодно?
Рони расплылся в улыбке.
Благородные из войска Йелнанов покинули воинскую часть вместе со своими солдатами, а Астрид так и не вернулся из города, поэтому казарма оказалась полностью в нашем распоряжении. Емрис стоял на стрёме у входа, время от времени поглядывая на нас.
Рони увлёкся процессом и нанёс себе уже четвёртый знак. Первые два по-прежнему служили защитой от огня, а оставшиеся порадовали кое-чем новеньким: знак Изум ограждал от холода, а Вексор — мешал накладывать на тело проклятия.
— Не многовато ли за один раз? — спросил я, исцелив очередную рану на ноге.
— Я только вошёл во вкус, — с энтузиазмом сказал он. — Теперь нанесу от молний.
— А этот куда планируешь? — лениво поинтересовался Емрис.
— Сюда, — ответил Рони, хлопнув себя по груди. — Будет самым большим.
— Может, помочь тебе с рисунком? — предложил я. — Хотя бы нарисую основу.
— Если было бы так просто, никто бы пять лет этому не обучался. Тут самому придётся выкручиваться.
Он перелистнул несколько страниц своей книги и пробубнил под нос:
— Так, знак Ульм… Ага…
Рони попросил меня взять в руки зеркало и, улёгшись на кровать, принялся за работу. Его движения были медленными и предельно выверенными — он явно старался избежать малейшей ошибки. В комнате повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь его редкими вздохами. Постепенно на коже проступали очертания замысловатого символа, обещающего защиту от молний.
Он наконец отложил кисть и придирчиво осмотрел получившийся знак. Удовлетворённо кивнув самому себе, Рони глубоко вздохнул, готовясь к следующему шагу. Он повторил в воздухе очертания знака Ульм, и через несколько секунд его лицо исказила гримаса боли.
Рони стиснул зубы, но стон всё же сорвался с его губ. Нанесение столь большого знака, похоже, было особенно болезненным. Мне оставалось только наблюдать за его мучениями.
Обессиленно откинувшись на подушку, Рони постарался выровнять сбившееся дыхание. На его лице читалась усталость, но глаза горели торжествующим огнём. Морщась, он смыл краску с воспалённой кожи, а затем тихо попросил:
— Исцели.
Я отложил зеркало и направил целительную энергию в рану. Она начала быстро заживать и вскоре от неё не осталось и следа.
— Признаться, я тебе немного завидую, — протянул он, присев и опустив взгляд на новый знак.
— Не стоит, Рони, — улыбнулся я. — У всего есть своя цена.
— За такое я бы многое отдал, — вернул он улыбку. — Ну что, твоя очередь?
— Какие будут предложения?