– Да.
– И сколько им лет?
Она наклонилась над рисунком, расставив свои крепкие ноги.
– Никто не знает. Но поселения здесь одни из самых древних на острове… возможно, они относятся ко времени прибытия первых полинезийцев. Это было тысяча четыреста лет назад.
Корди присвистнула.
– А это что за круглые дырки?
Пол и Элинор тоже склонились над скалой.
– Их называют «пико», – объяснил куратор. – Когда младенцам обрезали пуповину, ее клали в эти отверстия и закладывали их маленькими камнями. Люди шли издалека, чтобы спрятать здесь пуповину своих детей. Можно только догадываться, почему этому месту приписывалась такая большая мана.
Корди хотела задать очередной вопрос, но Элинор опередила ее.
– Мана – это духовная сила, – сказала она.
Пол кивнул:
– Древние гавайцы считали, что маной обладает все, но некоторые места вроде этого считались особенно могущественными.
Элинор встала и подошла к скале, на которой между отверстиями-пико было нарисовано несколько человеческих фигур. Она посмотрела на одну из них – с птичьими ногами, торчащими волосами и огромным пенисом.
Корди подошла к ней:
– Ну и член у этого парня! Это, наверное, значит, что у него много маны?
Пол Кукали улыбнулся:
– Вполне возможно. Все, что гавайцы делали или думали, вертелось вокруг маны, или капу.
– Табу? – переспросила Элинор.
Пол сел на скалу и бережно дотронулся до рисунка, которым любовалась Корди.
– Капу – это не просто правила или запреты. Многие сотни лет гавайцами управляла мана – духовная сила, исходящая от богов, от земли или от других людей. А капу помогало удерживать эту силу… не давало ее похитить.
Корди почесала нос:
– Они думали, что силу можно похитить?
Куратор кивнул:
– Когда алии – вожди – проходили мимо простых людей, те должны были падать ниц и прятать лица. Если даже их тень падала случайно на вождя, их за это убивали. Вожди обладали маной, от которой зависела жизнь всего их рода, и за попытки похитить ее жестоко наказывали.
Корди поглядела на лавовые поля.
– Так здесь… совершались человеческие жертвоприношения?
– Скорее всего. В этой части острова много хеиау – древних храмов, где приносились жертвы. При основании любого из них в фундамент полагалось заложить тело раба.
– Тьфу ты! – воскликнула Корди.
– Но были и другие храмы, вроде Пуухонуа-о-Хонаунау вниз по побережью. Там, в так называемом селении Беглецов, простые люди могли спастись от смерти.
– Скажите, – спросила Элинор, – нет ли среди здешних хеиау того, что был, согласно легенде, выстроен за один вечер Идущими в Ночь?
Пол Кукали поглядел на нее с удивлением:
– Да. Это именно здесь, хотя никаких следов храма не сохранилось. Но именно по этой причине мы так боролись за сохранение этого места в целости.
– Идущие в Ночь? – спросила Корди.
Куратор, повернувшись к ней, улыбнулся:
– Это процессии мертвых… точнее, покойных вождей и воинов. Тем, кто встречался с ними, грозила серьезная опасность. По преданию, именно эти мертвецы выстроили здесь хеиау за одну ночь в тысяча восемьсот шестьдесят шестом году. А откуда вы об этом знаете?
– От Марка Твена, – ответила Элинор.
– Ах да, я и забыл о его гавайских записках. Он был на Большом острове именно в ту осень. Но, по-моему, письмо, где он писал об Идущих в Ночь, так и не было опубликовано?
Элинор промолчала.
– А вы чистокровный гаваец? – спросила Корди с детским любопытством.
– Да. Нас, по правде говоря, осталось не так уж много. На гавайское происхождение на островах претендуют сто двадцать тысяч человек, но чистокровных, как вы выразились, из них всего несколько сотен. Может, это и хорошо?
– В разнообразии – сила человека, – возразила Элинор.
– Что ж, может быть, продолжим осмотр? Часть петроглифов все-таки уничтожили, но еще остались любопытные экземпляры, вроде человека с головой ястреба. Никто не знает, что это значит.
Они направились по тропинке, углубляясь все дальше в черные лавовые поля.
Трамбо казалось, что проклятый гольф будет продолжаться вечно. Он отослал Гаса, дрожащего как осиновый лист, и теперь шары ему подавал племянник Гаса, Ники Ру. Несколько раз он посылал Уилла Брайента проверить, нет ли в лунках чего-нибудь… такого.
– Нужно заявить об этом, – шепнул Брайент, в очередной раз вернувшись.
– О чем? – прошипел в ответ Трамбо. – О том, что на поле стоимостью двенадцать миллионов долларов валяются отрезанные руки? Или что ты оттащил улику в лавовые поля, чтобы не смущать Хироси? Копам это очень понравится.
Брайент не сдавался:
– Мы должны об этом заявить.
– Сперва ты должен вернуться и забрать эту штуку.
Трамбо оглянулся туда, где Сато оживленно болтал по-японски со своими людьми. Последние несколько лунок ублюдку везло.
– Прямо сейчас?
– Нет, черт побери, не сейчас. Сначала проверь оставшиеся лунки. Я не хочу, чтобы Хироси наткнулся на отрезанную башку или что-нибудь в этом роде.
Побледневший Брайент кивнул.
– Потом найди Стиви Картера и скажи ему, что мы, похоже, нашли одного из тех парней из Ньюарка… частично. Слушай, а это точно мужская рука?
– Да. Правая. Ногти наманикюрены.
Трамбо поморщился:
– Знаешь, казалось, что эта штука… эта рука подает мне шар.
– Нужно сообщить копам.
Байрон Трамбо покачал головой:
– Только после заключения сделки.
– Сокрытие улик…
– …потребует от меня гораздо меньших расходов, чем те убытки, которые я понесу, если не удастся продать этот проклятый курорт. Так ведь?
– Да, сэр. Но что я скажу Картеру, когда он потребует вызвать копов?
– Напомни, что он обещал мне двадцать четыре часа. Они еще не прошли. – Он оглянулся на японцев. – Иди и не забудь проверить кусты. Это три человека, и тут могут быть разбросаны еще десятка два маленьких сюрпризов. Я не хочу найти в восемнадцатой лунке хер кого-нибудь из них.
Брайент, вздрогнув, поспешно кивнул и пошел прочь.
Теперь Трамбо немного расслабился, восседая за круглым столом с напитками вместе с Сато, Бобби Танакой, Инадзу Оно, Масаёси Мацукавой, доктором Тацуро, Санни Такахаси и Сэйдзабуро Сакурабаяси. Стол стоял в саду, из которого открывался вид на пальмовые заросли и крышу Большого хале.
Облегчение длилось недолго. К столу с озабоченным видом приблизился Стивен Риддел Картер, все еще одетый в тропический костюм.
Глазами приказав ему молчать, Трамбо громко сказал:
– Присаживайся, Стив. Мы тут обсуждаем последние лунки Хироси. Отличная игра. – Его взгляд говорил: «Одно слово, и ты будешь менеджером мотеля в Жопенвилле, штат Айова».
– Можно поговорить с вами, мистер Трамбо?
– Сейчас? – Миллиардер кивнул на свой почти полный бокал с ломтиком ананаса на краю.
– Если можно, сэр. – В голосе Картера таилось что-то, похожее на панику.
Вздохнув, Трамбо извинился перед Сато и отошел с менеджером к теннисному корту за клубной террасой.
– Слушай, если ты будешь настаивать на том, чтобы мы вызвали полицейских, скажу сразу: этого не будет. Слишком многое поставлено на…
– Дело не в том, – сказал Картер ровным, ничего не выражающим голосом. – Мистер Брайент отвел меня туда, чтобы показать руку, но ее там не было.
– Не было?
– Нет.
– Черт. Так это ваша новость? Может быть, крабы…
– Нет, – сказал менеджер. – Не это.
Трамбо нахмурился, ожидая продолжения.
– Мистер Уиллс пропал.
– Уиллс?
– Конрад Уиллс… наш штатный астроном.
– Когда? – только и смог выдавить Трамбо.
– Этим утром. Последний раз его видели за завтраком, а в полдень он не появился на собрании сотрудников.
– Где это случилось?
– По всей видимости, в катакомбах.
– Где?
– В катакомбах… так называют служебные туннели.
– А почему именно там?
– Его офис… лучше вам самому взглянуть, мистер Трамбо. Там сейчас Диллон. Это ужасно, просто ужасно…
Байрону Трамбо хотелось влепить менеджеру пощечину, чтобы он прекратил истерику. Но он этого не сделал.
– Ну что ж, нам ведь не нужен астроном в ближайшие дни? Я имею в виду, не ожидается никакого затмения.
Стивен Риддел Картер непонимающе глядел на него. Только сейчас Трамбо заметил, что он носит парик.
«Неудивительно, что он всегда такой прилизанный», – подумал миллиардер.
– Мистер Трамбо! – В голосе менеджера слышался шок.
– Ну-ну, не пойми меня превратно. Конечно, мы будем искать бедного мистера… как его?
– Уиллса.
– Точно. Мы предпримем все возможное и сообщим в полицию завтра или когда-нибудь… а может, он просто решил, что пока не очень нужен, и отлучился?
– Не думаю…
– Но ты же не знаешь наверняка. – Трамбо положил руку Картеру на плечо и прищурился. – Никто не знает. И пока это не выяснено, вряд ли стоит поднимать шум из-за некоторых… нарушений.
– Нарушений, – тупо повторил менеджер. Он казался накачанным наркотиками.
Трамбо сдавил его плечо так, что Картер поморщился.
– Пусть Диллон делает свою работу, а я буду делать свою, договорились? Тогда все будет хорошо.
Картер выглядел так, будто подавился слишком большим куском.
– Но офис…
– Какой еще офис? – Голос Трамбо сделался почти вкрадчивым.