— Рады стараться! — дружно ответили матросы, и Завойко уловил в этом трафаретном ответе искреннее чувство большого патриотического воодушевления.
Он и Изыльметьев в волнении переглянулись.
— Василий Степанович, — сказал Изыльметьев, — перед тем как покинуть берег, хочу сказать вам, как начальнику обороны, что фрегат “Аврора” свой долг перед отечеством выполнит. Да, чести русской не посрамим!
— Знаю это, — ответил Завойко и крепко пожал Изыльметьеву руку.
Глава 8
Неприятельская эскадра, войдя в Авачинскую бухту, остановилась верстах в трех от Петропавловска.
Адмирал Прайс с мостика флагмана рассматривал в подзорную трубу порт, расположенный у подножия сопки. Побережье казалось пустынным, только во внутренней бухте стояли фрегат “Аврора” и транспорт “Двина”.
“Может быть, люди оставили порт и ушли в сопки, — подумал Прайс. — Что ж, займем город без боя”.
Об этом адмирал подумал с сожалением. Неприятельская территория, занятая без боя, славы завоевателю не приносит.
“А если противника нет, его можно выдумать, — усмехнулся Прайс, весьма удовлетворенный своей шуткой. — Несколько залпов с бортов судов эскадры разнесут славу о новой победе английского оружия…”
Он уже хотел было дать приказ открыть огонь из пушек, когда вспомнил, что у него есть союзник, с которым он вынужден все же считаться.
— Вызвать сюда адмирала де-Пуанта, — сказал Прайс, сходя с мостика на палубу.
Через некоторое время французский адмирал легко поднялся по трапу флагмана и, любезно улыбаясь, подошел к Прайсу.
— Наконец мы у цели! — сказал де-Пуант. — Хотя вид этих угрюмых, пустынных мест не восхищает мой взор.
Прайс ничего не ответил, и де-Пуант, поняв, что английский адмирал не одобряет его шутливого тона, поспешил сказать:
— Бухта превосходная! Настоящая стоянка для судов первоклассной морской державы,
Он слегка, почти совсем незаметно склонился, давая этим понять, что он имеет в виду флот Англии.
Прайс, конечно, заметил этот поклон и, несколько смягчившись, произнес с видом большого знатока:
— Это лучшая бухта на Тихом океане. Другой подобной не знаю. Русские ею владеют по недоразумению. Слепой случай привел к этим берегам русских. Россия — держава сухопутная, она не должна иметь флот. Отныне мы восстанавливаем попранную справедливость: русские будут отогнаны от берегов Тихого океана и уйдут в свои бесконечные леса и степи. Порты океана будут переданы в руки государств просвещенных, несущих народам Азии плоды цивилизации и прогресса…
Всегда холодный и сдержанный, Прайс говорил сейчас с явным воодушевлением. Как-никак, он скоро водрузит флаг английского королевства на территории империи, до сего времени наводящей страх на все государства Европы.
Де-Пуанту эта напыщенная декламация казалась пустой и тяжеловесной.
— Вы думаете, русские покинули город? — спросил он.
— Весьма возможно. Ведь вряд ли они решатся сражаться!
— Как знать! Русские очень хитры. Никогда нельзя знать, как они поступят в том или ином случае. Наши мерки и понятия к ним не подходят. У них совершенно иные представления о войне.
Прайс раздраженно ответил:
— Все это измышления изнеженных пустословов! Русские ничем не отличаются от других варварских народов, не доросших еще до понятия о воинской чести. Они не сражаются, а дерутся… Их просто трудно убедить, а можно только усмирить силой оружия. И вы увидите, адмирал, как наши залпы заставят их принести ключи от порта.
— Все же будет благоразумнее прежде всего выяснить, остались ли в городе люди, солдаты. Ведь “Аврора” находится в Петропавловском порту…
Прайс недовольно поморщился. Напоминание об исчезнувшем из-под самого носа русском фрегате было ему неприятно.
— И все по нашей с вами, адмирал, нерешительности. Мы слишком долго церемонились и дипломатничали с фрегатом, в то время как надо было действовать.
— Но кто мог предполагать, что русские выберут штормовую погоду для ухода из Кальяо! — пожал плечами де-Пуант.
Но как ни был Прайс преисполнен, чванливого высокомерия, он был еще и осторожный, хитрый моряк и поэтому со словами де-Пуанта не мог не согласиться. Он решил послать в разведку пароход “Вираго”.
Вскоре на флагманский корабль явился капитан “Вираго” Джексон. Это был опытный моряк и хитрый службист.
— Вам надо постараться проникнуть в Петропавловскую бухту, узнать, кто остался в городе, какие у русских намерения, какие силы, — сказал Прайс.
— Русские, вероятно, уже знают, что наши страны находятся в состоянии войны?
— Без сомнения. Но вы вовсе не обязаны оповещать всех, что ваш пароход плавает под английским флагом. Можете поднять другой флаг… хотя бы американский… Военных действий никаких пока не предпринимать. У вас сугубо мирная миссия — посмотреть и вернуться.
Капитан Джексон поклонился.
На “Вираго” подняли американский флаг, и пароход направился к Сигнальной горе.
Он двигался медленно, то и дело замеряя фарватер. Когда пароход подошел поближе к мысу, Прайс и де-Пуант, внимательно следившие в подзорные трубы за побережьем, увидели, как от берега отошла шлюпка, какие обычно посылаются для осмотра иностранного судна, заходящего в порт.
Шлюпка почти вплотную приблизилась к пароходу. Вероятно, офицер потребовал, чтобы ему разрешили произвести осмотр.
Капитан Джексон что-то ответил. Потом “Вираго” развернулся и пошел обратно.
Де-Пуант обернулся к Прайсу и не без тайного злорадства проговорил:
— Русские никуда не ушли, они в порту!
— Тем лучше! Мы им дадим урок, который они не забудут долгие годы. Мы сегодня же войдем во внутреннюю бухту и начнем военные действия.
— Когда же мы выработаем план кампании? — спросил де-Пуант.
Прайс неприязненно поморщился:
— План кампании совершенно ясен. Мы входим в Петропавловскую гавань и заставляем огнем своих пушек капитулировать русский гарнизон.
— Они могут сопротивляться продолжительное время.
— Пустое!.. Я предвижу, что силы Петропавловска незначительны, в городе нет серьезных укреплений. Русским продержаться долго не удастся.
— Восхищаюсь вашей проницательностью, но, к сожалению, не могу разделить вашу уверенность, — сказал де-Пуант, не переваривавший английского адмирала и сейчас сильно задетый его высокомерным тоном. — Нас должны были снабдить точными сведениями о силах русского порта. Но где все это?
Прайс ничего не ответил. Он уже имел разговор с Паркером, торопил его наладить связь с берегом и получить нужные сведения об укреплении порта, но тот пока ничего еще не успел сделать.
— Это несущественно, что мы не имеем точных сведений. Все произойдет так, как я вам только что обрисовал, — сказал Прайс.
Он отдал приказание кораблям приблизиться к порту.
Суда эскадры вытянулись в одну линию. Они шли в полной боевой готовности. У всех орудий стояли пушкари, были заготовлены ядра, порох.
Когда головной пароход “Вираго” приблизился к Сигнальному мысу, в воздухе со свистом пронеслось ядро и вспенило воду у самого борта парохода. “Вираго” остановился. Свист ядра услышали и на других кораблях. Это заговорила первая батарея на Сигнальной горе.
Хваленая выдержка и хладнокровие оставили Прайса. Он приказал открыть огонь.
Корабли эскадры развернулись, стали бортом к Сигнальной горе и, изрыгая пламя и дым, дали залп по русской батарее. Белые облачка поплыли над бухтой, поднимаясь вверх и постепенно тая. Но когда “Вираго” начал продвигаться дальше, снова возле его борта упало ядро. В это же время вокруг кораблей стали падать ядра, посылаемые с других береговых батарей.