- У тебя со мной контракт. Договор. Помнишь?
Я смотрю на дорогие швейцарские часы, которые обвиты над каждым копытом и молчу. Они сверкают огромными деньгами.
- Если не вернёшь, то вот эти ребятки с тобой по-другому говорить будут, - говорит копытце. Двое амбалов рядом противно ухмыляются.
Не могут оживать те картины, которые нарисовал ты сам. Это правило я вывожу эмпирически, когда вешаю на свободные места свои собственные картины. Одна из них называется "Долг для серебряного копытца", а другая - "Женщина на ночь". И когда наступает следующая ночь, то не оживает ни та, ни другая.
Каждый вечер в моей гостиной оживают картины. И в их числе "Кулинария с непорочными прешельками". А ещё "Бордель на перекрёстке". Каждый вечер их персонажи зазывают меня с собой, но я отказываюсь, потому-что они - страшные как смерть.
Этой же ночью двое амбалов вылезают из картины, затаскивают меня на кухню и начинают меня избивать.
- Я вам всё верну, честно, обещаю! Завтра, завтра!!.
Или я тихо говорю, или моя челюсть меня больше не слушается, но мои слова остаются не услышанными. Меня бьют до тех пор, пока я не теряю сознания.
На другой день я не иду в институт. Ноги несут меня в ближайший травмпункт и я очень рад, что хотя бы они сейчас целые. Рёбра в груди пульсируют болью при каждом шаге и очень больно дышать. А ещё мне - кажется - отбили почки. Лицо теперь напоминает огромную синюю тень. Так себя чувствуют те, кого сбил КАМАЗ.
Или те, кто вовремя не вернул кредит...
В пыльной, заполненной людьми, "ожидальне" я жду два часа. Всё это время мой взгляд тупо ползает по полу и я отрубаюсь, а прихожу в себя, когда моё плечо трясёт чья-то рука. Подняв взгляд я понимаю, что пришла моя очередь.
Седой врач в смешной белой шапочке, говорит, что у меня много ушибов, как будто-бы я с кем-то подрался.
- По крайней мере у вас нет переломов, - говорит он. - Если будете хорошо отдыхать, что через недели две как огурчик будете (ага - солёный и закатанный в банку огурчик). И где вас только так угораздило?
- С лестницы упал.
Он мне не верит.
- По правилам я обязан сообщить в полицию.
- Мы не в Америке, - говорю с раздражением в голосе я. - Вы никому ничего не должны. У меня не пулевые раны, а обычные синяки и ушибы - я с лестницы упал. И попробуйте доказать обратное.
На улице, засунув руки в карманы, я нащупываю листок. Я достаю его и разворачиваю. Кривыми буквами выложена надпись:
"Не вернёшь завтра - убьём!".
Подписи нету, но и так всё понятно. И поэтому дома я первым делом срываю с гвоздя "Деловое серебряное копытце" и ломаю картину об колено. Жалко. Когда-то я отдал за эту картину 3000 рублей.
Но жизнь дороже.
Вот только вечером вспыхивает первый бунт.
Первым пропажу соседа замечает "Департамент свиней". Три свиньи в таких же пиджаках, как и у бывшего соседа, - Ниф-Ниф, Наф-Наф и Нуф-Нуф - хором вопрошают:
- Где копытце?!
Я отвечаю, что картина сломалась. Я говорю, что отнёс её в ремонт.
- Ремонт для картины? Это тебе не обувь, парень! - строго говорит тюльпан - бунтовщик.
- Я не перед кем не обязан отчитываться.
- Ты сломал её! - восклицает кто-то писклявый.
Я вспыхиваю как авиационная горючка.
- Да!!! - кричу я. - Да, я его сломал! Он меня чуть не убил! Да вы и сами вчера всё видели! Кто из вас за меня заступился, пока меня хреначили те дуболомы? А?! Кто?!
Все молчат.
- И поэтому я вынужден был! Вынужден - понимаете?! Меня бы убили.
Картины слушают меня, молчат, а потом Повар - тот самый Повар, которому я всегда помогал с едой, - говорит:
- Он и нас утром сломает. Как только мы заснём. Вы что, не видите: он опасный маньяк!!
Картины слушают его и наполняются гневом и яростью. По обезумевшему коридору разносятся угрозы, проклятья и оскорбления:
- Выродок!..
- Маньяк!..
- Сгори в аду!..
Тогда я иду на кухню и с силой хлопаю дверью.
- Выходи! - кричат картины. - Выйди к нам, убивец!!
Я не выхожу и они начинают хлопать рамами и стучать по стенам. Многие напевают: "Will we rock you".
У меня кружится голова. Ноги трясутся и ходят ходуном.
Топ-топ-хлоп. Топ-топ-хлоп.
Это я должен злиться, а не они! Я!!!
Топ-топ-хлоп. Топ-топ-хлоп. Самые разные пищащие, звенящие, пьянющие и фыркающие голоса напевают: Will wr rock you у меня в коридоре. Они желают мне месте. В качестве жеста солидарности их поддерживают и скульптуры из комнаты.
- Выходи! Выходи! Выходи!..
Ходуном ходят стены, пол дрожит, стучит посуда. Кажется, что началось небольшое землетрясение.