Я промолчал.
На перемене Маруся угощала всех конфетами и пирожными. Я незаметно выскользнул из класса и слонялся по коридорам. Вергилия меня нашла да как зашипит:
— Это что значит? Ты что делаешь?
— Всё, Вергилия. Не судьба — сама видишь.
— Да не нужна ей эта побрекушка, она даже не надела! Сбегай за цветами, тут лавка прямо за углом.
«О нет, — пронеслось в голове, — я уже смирился, успокоился. Дома папа поддержит».
— У меня денег только сто рублей, — отмахнулся я.
— У меня двести, — не отставала Вергилия. — Этого на розу хватит, но мы сейчас ещё настреляем.
Вергилия не пренебрегла возможностью обратиться к Никите, у которого обнаружились ещё двести рублей. Но до конца перемены я бы уже не успел, а следующая была короткая. На алгебре меня вызвали к доске, и я, глядя на сверкающий на Марусиной шее кулон, получил первую двойку в триместре.
На длинной перемене Вергилия сопроводила меня к выходу, отвлекла охранницу, и я бросился в цветочную лавку. Так разогнался, что проскочил мимо и обрадовался, что лавки больше нет. Но на обратном пути страшные буквы Ц В Е Т Ы убили эту последнюю радость.
— Здравствуйте! — поздоровалась со мной продавщица с выбеленными волосами. — Желаете букетик?
— Желаю, — ответил я.
— Для девушки или учительницы?
— Как пойдёт, — усмехнулся я.
Продавщица подняла чёрные-пречёрные брови.
Я осматривал тесный, душный закуток, где запах сигарет причудливо смешивался с цветочными ароматами, и голова кружилась то ли от запахов, то ли от диких цифр на корзиночках типа той, что я подарил Наталье Сергеевне. Наконец взгляд зацепился за алые розы. Они стоили двести. Значит, на три не хватало.
— Отличные розы, — заметив мой интерес, сказала продавщица. — Сегодня привезли, понюхайте.
Я понюхал и невольно сделал такие жалостные глаза, что продавщице явно пришлось побороться с желанием отдать мне их задаром.
— Отдам за пятьсот, — сказала она.
— Спасибо, — поблагодарил я от всего сердца.
Я вбежал в школу со звонком. «Сейчас же естествознание», — вспомнил я с ужасом. Училка была пожилая и строгая, если не сказать вредная. Я стоял у входа в кабинет, протягивал вспотевшую руку к двери, но не решался постучать.
«Надо было вручить корзинку перед уроками, и уже всё было бы позади. Нет, я не пойду на урок и вручу потом».
— А где Куликов? — Слышу недовольный голос Галины Петровны. — Портфель здесь, а сам?
— Я тут, — говорю я, войдя в класс, — извините за опоздание, можно войти?
— А что у тебя за спиной?
Я вытаскиваю свои алые розы, в голове происходит окончательное помутнение, я молчу и не двигаюсь с места.
— Какой сегодня праздник? — приходит на помощь Галина Петровна.
— День рожденья Маруси Скворцовой, — рапортую я довольно бодро, хотя в глазах уже всё плывёт.
— Ну так вручайте и не задерживайте урок, — велит Галина Петровна.
Я смотрю на размытые лица одноклассников: вижу Никиту с разинутым от удивления ртом, Клещиков, исполненных уважения, Вергилию со слезами в уголках глаз. Вижу раздосадованного Матвея и сердитую Алису. Только вот Маруси не вижу.
— Кость, я тут, — слышу знакомый голос где-то совсем рядом.
Она сидит за первой партой, у которой я и стою со своими розами.
Я кладу цветы на её стол, слышу тихое «спасибо» и молча следую за свою парту. Даже достаю нужный учебник и тетрадь. «Итак, три состояния вещества: твёрдое, жидкое, газообразное…» Вижу Марусины уши, которые приблизились по цвету к моим розам, и даже как будто слышу стук её сердца. Возможно, Вергилия не преувеличила: я определённо чувствую судьбоносность момента. Меня даже охватывает трепет перед его значимостью. И будущие насмешки Клещиков совершенно блекнут на этом фоне. И вот звенит звонок, и я снова не знаю, как быть. Как двигаться дальше по выбранному пути. Об этом я ведь совершенно не думал. Мне самому до последнего не верилось, что я это сделаю. Когда же закончится этот день! Я долго собираю портфель и что-то смотрю в телефоне в надежде, что Маруся уйдёт раньше меня. Но она тоже копается в рюкзаке. Сейчас мы останемся одни, и я потеряю сознание.
Венька, проходя мимо, хлопает меня по плечу.
— Ну ты… — он качает головой, не в силах подобрать слова. — Очуметь. Я б так не смог. Вот честно.
Я увязываюсь за ними.
— Счастливого дня рожденья, — говорю я тихо, проходя мимо первой парты. И успеваю украдкой заглянуть в серые глаза.
Вергилия догоняет меня на улице.
— Постой, Куликов! Представляешь, — рассказывает она, запыхавшись, — Маруся меня спросила: «Это ты подсказала?» А я: «Он сам, честное слово!» Никогда я не видела её такой счастливой. Молодец!