Ещё мгновение назад он был всего лишь напуганной тварью, псевдосущностью, которую сжали и впихнули в пространство живой черепной коробки, навечно замуровав в ней, а теперь становился настолько велик, настолько выше всего произошедшего, что подобные мелочи переставали иметь какое-либо значение. Словно мизерную каплю выплеснули в бассейн. И вот капля растекается, смешивается с наполняющими бассейн водами, становится частью большего. Самим БОЛЬШИМ. Бассейн уже мал…
Но где-то есть целый океан. Огромный и сейчас кажущийся бесконечным. Океан, которым он может стать, и который может стать им. Нужно только время. А у него времени теперь предостаточно. Ведь он умеет ждать.
Фаза ОДИН завершена.
В отсек Этана-Думузи вошел рокан в легком коконе, предназначенном для пребывания в защищённых помещениях. На груди у него красовался маркер – «Грифон/группа «Прима». Таким образом, прибывший имел особый статус, а значит, мог сделать доклад, не являясь лично, а воспользовавшись ментальной связью, хоть это и стало бы грубейшим нарушением норм древнего этикета. Несмотря на то, что традиция формально была соблюдена, от Думузи не ускользнул тот факт, что «грифон» не стал склонять голову в ритуальном поклоне.
«– Заносит. Как же заносит этих пронырливых умников из «Примы»! Как оскорбительно порой их поведение!» – подумал Думузи, но замечание делать не стал. Это было ниже его достоинства. Он просто запомнил эту ошибку, которая могла со временем стоить зарвавшемуся выскочке карьеры.
– Я слушаю.
– Думузи, подключение маны, с условным названием «Энка», к Большому блоку – прошло успешно. Блок принял Энку и Энка влился.
– Он сопротивлялся?
– На удивление – нет. Все прошло без осложнений.
– Не похоже на Энку.
– Да, Думузи. Обычно так легко вливаются только те, кто добровольно готовился к этому процессу. Наши эмиссары месяцами проходят специальные тренинги, открывая разум для слияния. Но даже у них в последний момент может возобладать инстинкт самосохранения и тогда нам приходится принудительно подавлять их сопротивление к поглощению Большим блоком. Тем удивительнее выглядят результаты последнего подключения. Надо сказать, что все специалисты группы «Прима» поражены.
До сих пор Думузи слушал собеседника с невозмутимостью статуи, но при этих словах лицо его на мгновение осветила эмоция, которую можно было охарактеризовать, как улыбку. Она была лёгкая, едва заметная, словно рябь на воде создаваемая движением воздуха. Однако Думузи тут же, привычным усилием воли, подавил пробудившееся чувство, сформировав из мимических мышц прежнюю безликую маску.
– Я тоже в недоумении. Но это был ЭНКА. А уж он, как никто другой умел озадачить.
***
Здание, стоявшее на холме, поодаль от мёртвого города, просело и обвалилось. Некогда величественное, теперь оно почти сровнялось с землей. Уцелели только толстые внешние стены, напоминавшие сейчас земляные валы, да засыпанные обломками нижние подземные этажи – всё, что осталось от некогда величественной цитадели. Через пролом в восточной стене, открывался вид наружу, на пологий склон и ручей, бежавший у подножия холма. А изнутри, возле пролома, притаился колёсник, так ловко задрапированный куском «фантомной» ткани, что с пяти метров его уже нельзя было разглядеть невооружённым глазом. Из второго куска «фантомки» (так эту ткань называли между собой «дальняки»), Нам и Абза соорудили не то навес, не то подобие палатки, втиснув это сооружение между стеной и машиной. Места четверым мужчинам хватило только что бы сесть на корточки друг напротив друга, оставив посередине пространство не более квадратного метра. Но и оно было занято сейчас упаковками концентрата и флягами с чистой водой, в которых этот концентрат следовало растворять. Такой «коктейль» быстрее усваивался организмом и имел, как ни странно, более приятный вкус. Нам добавил от себя несколько полосок чёрного вяленого мяса, пояснив, что оно называется «юколка». Где и как Наму удалось раздобыть загадочную «юколку», никто спросить не решился, однако несмотря на подозрительный вид, мясо оказалось ароматным и не слишком жёстким. Впечатление не испортили даже непривычные Шарупу и Адору жгучие специи, которыми оно было сдобрено.
Когда закатное солнце достигло горизонта и с востока пришли сумерки, почти сразу, вслед им, налетел ледяной ветер и через пролом в стене пошёл в атаку на укрывшихся в развалинах людей. Температура начала быстро падать. Вскоре у Шарупа с Адором уже зуб на зуб не попадал – одежда «ближних» и «середняков» предназначалась для работы на территории «муравейника» и мало подходила для дальних путешествий. А вот Абза и Нам были подготовлены куда как лучше, их «дальняцкие» маскировочные куртки-комбинезоны великолепно защищали и от холода и от жары. Заметив, что молодёжь начала мёрзнуть, Абза сделал едва уловимое движение и Нам, снова поняв его без слов, нехотя выбрался из под навеса, вернувшись с маленьким обогревателем, служившим для отопления тентовой кабины колёсника. Надо сказать, что доставшийся им, подобной кабины в комплектации не имел – видать ещё раньше прихватил её для собственных нужд кто-то из нерадивых обходчиков и тем лишил остальных возможности комфортной езды и ночлега.